Рубикон, или Мир в латах. Николай Романецкий

фыркнула. – Это же настоящие мужчины. А их сейчас давят. Вся мировая общественность протестует. Разве вы не знаете?

      Да, подумал Жюль, мировая общественность крепко защищает Ассоциацию. Только мировая общественность ничего не знает об Ультиматуме. Хотел бы я посмотреть на мировую общественность в тот момент, когда она о нем узнает!..

      – Какие кригеры? – сказала вдруг Лина. – Разве он может быть кригером?

      Жюль удивленно взглянул на нее. Лина сидела, откинувшись на спинку кресла и уронив руки на колени. От улыбки не осталось и следа, взгляд девушки был строг и печален.

      – Не удивляйтесь, – шепнул Санчес. – На нее иногда находит. Ее мать, будучи беременной, попала под удар цунами на побережье. Лишь чудом спаслась.

      Он легонько шлепнул Лину по обнаженному плечу. Та вздрогнула, лицо ее оттаяло.

      – Сестра, ты как? – спросил Санчес.

      Лина улыбнулась ему и кивнула головой.

      Сестра, подумал Жюль с удивлением. Похоже, я ошибся. Проклятые стереотипы!.. Ведь может же быть и простой интерес к космонавту. Космонавты, как известно, на каждом углу не валяются.

      – Мне кажется, в вас говорит зависть! – Белла продолжала прерванный разговор. – Всегда в центре всеобщего внимания были вы, а теперь ваше место заняли кригеры.

      – Космонавты здесь ни при чем, – сказал Жюль.

      – Кригеры тоже!

      – Не буду с вами спорить. Честно говоря, я далек от этих проблем. Мы наверху занимаемся наукой, а не политикой.

      Белла осуждающе покачала головой.

      – Сейчас такое время, – сказала она, – что каждый должен быть политиком. Разве нарушение прав человека касается не каждого гражданина Земли? Даже если этот человек кригер?..

      Жюль возвел очи горе. Санчес хохотнул.

      – Ну как, тяжело? – проговорил он сквозь смех. – Напора нашей Беллы не всякий выдержит! – Он сделал паузу, ровно такую, чтобы фраза зазвучала двусмысленно, и продолжал: – Ладно, девочки. Не нападайте на гостя! Не всем же интересны эти проблемы!

      Подали обед.

      – Я голоден как волк, – предупредил Жюль. – Так что извините, друзья!..

      Они переглянулись, и разговор прекратился. Блюда перед Жюлем были незнакомые, но чертовски аппетитные на вид. А потом оказались и чертовски вкусными. Когда Жюль покончил с томатным супом, Санчес заметил:

      – Вы как из тюрьмы вырвались!

      Жюль усмехнулся.

      – Знаете ли, Анхель, клиника немногим отличается от тюрьмы! Кашки, кисельки, диета… Черт бы ее подрал!

      Они весело рассмеялись. Особенно заразительно хохотала Белла.

      – Вы опасная женщина, Арабелла! – прошептал Жюль, склонившись к ее уху.

      – А вы, мне кажется, опасный мужчина, – проговорила она сквозь смех. – Даже после клиники.

      Разговор возобновился. Их крепко интересовал космос, и Жюль едва успевал отвечать на сыплющиеся с трех сторон вопросы. Проверка подготовки получилась основательная. Впрочем, знакомые ребята из космонавтов говорили ему, что это почти везде так. Видно, тяга к космическому у людей в крови. Кто-то даже сказал, что