Извне. Алексей Бессонов

на часы, с наслаждением догрыз конус стаканчика, вставленный в изящную золотистую чашечку, и поднялся.

      – Марка двадцать, – сообщила ему девушка, раскрыв зачем-то свой блокнотик – других посетителей в прелестном дворике пока не было.

      – Сколько? – вполголоса поразился Борис.

      Его предупреждали, что расплачиваться везде придется наличными, но мелких купюр он просто не брал – что купишь за марку?! Он не без труда расковырял в пухлом бумажнике свою единственную пятерку, протянул ее официантке и, пряча улыбку, зашагал к арке.

      – Счастливо вам, мисста! – услышал он в спину, но не обернулся. Заниматься делами не хотелось до чертиков – хотелось бродить по этим, таким непривычным, напоенным солнцам улицам и тихонько напевать что-нибудь под нос. Он прошел несколько кварталов, время от времени бросая по сторонам ленивые, почти сонно-туристические взгляды. В общем-то, думать о «хвосте» было глуповато, но в новой для себя атмосфере Борис не собирался привязывать давние инстинкты. Местами его «пасли» даже в столице – просто так, ради проверочки… впрочем, перекрестный контроль остался далековато отсюда.

      Через двадцать минут неторопливых блужданий он нашел то, что искал и, расплатившись за двухсуточную аренду мощного дорожного байка, вызвал в памяти карту.

      Возле калитки с номером 26, аккуратно нарисованным серебряной краской поверх зеленоватого «вечного» пластика, он прижал ногой педаль заднего тормоза. Медленно ползущий по улочке байк послушно замер, Борис опустил ноги на песок и улыбнулся. Пахло морем и цветами: за невысоким каменным забором виднелись опушенные белым деревья. Козак поискал глазами кнопку звонка, но раньше, чем ему удалось, не слезая с мотоцикла, дотянуться до нее рукой, в саду послышались мягкие шаги, и калитка распахнулась ему навстречу.

      – Мистер Сандерс? – вежливо поинтересовался Козак.

      – Он самый, – весело сверкнул глазами приземистый мужчина с окладистой седой бородой, одетый в неизменные белые шорты. Глядя на его коричневый торс, Борис ощутил легкий укол совести: у него самого уже давненько пророс ощутимый канцелярский животик, избавляться от которого не было ни времени ни, главное, желания.

      – Давайте, ваш мотоцикл пройдет и здесь, – приглашающе поманил его седобородый.

      Козак не без труда, но все же протащил байк в калитку, установил его в углу дворика на откидную «ногу» и втянул носом воздух. Сквозь горячий цветочный аромат пробивался какой-то очень вкусный запах.

      – Ага, вы еще не ели после криокамеры, – потер руки старик. – Это здорово. У меня, знаете ли, не так уж много слабостей, но вот пожрать как следует – это да. Идемте, идемте… сегодня моя сожительница весь день в городе, так что стесняться вам некого.

      Борис немного удивленно двинул бровью и потопал следом за хозяином в сад. Сандерс усадил его за грубоватый деревянный стол, и буквально через минуту появился с огромным подносом в руках.

      – Жарища уже