Монстролог. Дневники смерти (сборник). Рик Янси

воплем восторга кидался к нему в дверях, он переводил взгляд с моих восторженных глаз на мамины – отнюдь не такие счастливые, как у меня, – глуповато улыбался, беспомощно пожимал плечами и говорил: «Я был нужен Доктору».

      – А как насчет меня? – восклицала мать. – Как насчет твоего сына? Как насчет того, что нужно нам, Джеймс Генри?

      – Я – все, что у него есть, – был решительный ответ.

      – А ты – все, что есть у нас. Ты пропадаешь целыми днями, не возвращаешься, не предупреждаешь никого, куда идешь и когда вернешься. А когда, наконец, приползаешь, измотанный и обессиленный, ты даже не удосуживаешься сказать, где ты был и что ты делал.

      – Послушай, Мэри, вот этого не надо – не надо на меня давить, – решительно предупреждал ее, бывало, отец. – Есть вещи, которыми я могу поделиться с тобой. Но есть то, о чем я не могу рассказать.

      – Можешь поделиться? Что же это такое, интересно, Джеймс Генри? Ты ведь не говоришь мне вообще ничего!

      – Говорю то, что могу сказать. А могу я сказать, что Доктор проводит очень серьезные исследования и ему требуется моя помощь.

      – А мне не требуется?! Ты ввел меня во грех, Джеймс!

      – Грех? О каком грехе ты толкуешь?

      – Грех лжи! Соседи спрашивают: «Где твой муж, Мэри Генри?», а я вынуждена лгать – ради тебя, ради него. О, как это унизительно – лгать ради него!

      – Так не делай этого. Скажи им правду. Скажи им, что не знаешь, где я.

      – Это было бы еще хуже, чем солгать. Что они сказали бы тогда обо мне – жене, которая не знает, где ее муж?

      – Не понимаю, почему это должно волновать или уязвлять тебя, Мэри. Если бы не Доктор, что бы у тебя было? Именно ему мы обязаны всем!

      Этого она не могла отрицать, так что просто ничего не отвечала.

      – Ты не доверяешь мне.

      – Да нет же. Я просто не могу предать Доктора.

      – У честного человека не должно быть секретов.

      – Ты не понимаешь, о чем говоришь, Мэри. Доктор Уортроп – самый честный человек, которого я когда-либо знал. Служить ему – честь для меня.

      – Служить ему – в чем?

      – В его исследованиях.

      – Что это за исследования?

      – Он – ученый.

      – И что он изучает?

      – Некий… биологический феномен.

      – И что все это значит? Что за «биологический феномен»? О чем ты говоришь, что это такое? Птицы? Пеллинор Уортроп изучает жизнь птиц в природных условиях, Джеймс Генри, а ты держишь для него бинокль?

      – Я не буду обсуждать это, Мэри. Я больше ничего не скажу тебе о характере его работы.

      – Почему?

      – Потому что тебе лучше этого не знать! – Впервые отец повысил голос на мать. – Говорю тебе как на духу, бывает, что я и сам предпочел бы не знать! Я видел такое, чего не видел ни один человек на свете! Я бывал в таких местах, куда сами ангелы не решились бы ступить. И не пытай меня больше, Мэри, потому что ты сама не знаешь, о чем просишь. Будь благодарна за свое неведение и наслаждайся ложью, которой тебе приходится