Снеговик и Весна. Геннадий Авласенко

нежный. Но зайчата по-прежнему обитают в этом лесу, ибо куда ж им ещё, скажите, деваться? Это птицы могут на голодный и холодный зимний период крыльями взмахнуть, да и в тёплые края на них отлететь, а медведи или, скажем, барсуки, проспать в своих уютных жилищах аж до самой весны. Зайчата, к сожалению, лишены такой возможности, вот и приходится им, бедным, зимой и холод терпеть, и голод. Да и опасностей для маленьких и беззащитных зайчат зимой никак не меньше, нежели летом. А может, и больше ещё! Ибо волки и лисы тоже зимой по лесу бродят, злые и голодные… и приходится нашим зайчатам очень осторожными быть, чтобы не попасть на завтрак или на ужин этим лесным разбойникам.

      Но, как вы уже поняли, это ещё не сказка, а так, присказка. Сама же сказка только ещё начинается!

      Глава первая, в которой мы знакомимся со Снеговиком, а сам Снеговик очень боится Весны

      Однажды, морозной зимней ночью, зайчата Ушастик и Толстяк тихонечко пробирались заснеженной лесной тропинкой, ведущей на лесную опушку.

      Вы спросите, зачем зайчатам понадобилась на эту самую опушку пробираться? Отвечу!

      Всё дело в том, что днём на лесной опушке играли дети из ближайшего села: катались с горки на санках и лыжах, в снежки азартно перебрасывались… а перед тем, как домой возвращаться – взяли да и вылепили снеговика. Самого настоящего снеговика: с глазами-угольками, носом-морковкой и ртом, который тоже угольками отчётливо изобразили. Дети до того разошлись, что даже руки своему снеговику приделали (тоже со снега), и старую метлу в правую руку вставили. И ещё (чуть не забыл!) на голову снеговику напялили старый дырявый котелок.

      Но, ни котелок, ни метла наших зайчат совершенно даже не интересовала. А интересовала их единственно морковка, что вместо носа у снеговика имелась. Так что ещё с вечера Ушастик с Толстяком, притаившись в кустарнике, долго за детишками наблюдали, терпеливо выжидая, когда же те уйти соизволят. А потом зайчат внезапно учуяла лохматая собачонка, что возле детей крутилась. Учуяла, залаяла, кинулась в их сторону… и зайчата, преследуемые по пятам собачонкой, испуганно бросились наутёк. Впрочем, уже тогда решили ночью на опушку непременно вернуться и морковкой этой всласть полакомиться.

      Но подождите, почему зайчат только двое? Куда же их приятель Карапуз подевался, и не случилось ли с самым маленьким из зайчат чего-либо нехорошего?

      Нет, не случилось! Просто зайчонок Карапуз гостит сейчас у своёй тёти, что в соседнем лесу обитает. Так что мы с Карапузом лишь весной встретиться сможем, ежели только…

      Ежели только сказка наша раньше не закончится.

      Впрочем, не будем забегать вперёд. Послушаем лучше, о чём сейчас шепчутся Ушастик и Толстяк. И почему они вдруг остановились и не идут дальше?

      – Ты почему остановился? – шёпотом спросил Ушастик у Толстяка.

      – А ты почему? – отозвался тот, и тоже шёпотом.

      – Я? – Ушастик задумался на мгновение, почесал лапкой затылок. – Ну, я, это… просто так остановился, на тебя глядя…

      – А я – на тебя! – сказал Толстяк, потом помолчал немного и добавил: – Вот!

      Ушастик ничего на это не ответил… и некоторое время оба зайчонка лишь нерешительно переминались с лапки на лапку.

      – Хватит топтаться! – прошептал, наконец, Ушастик! – Вперёд!

      – Вперёд! – тут же подхватил Толстяк и… остался на месте. Как, впрочем, и сам Ушастик.

      Прошло ещё некоторое время.

      – Слушай, мне это уже начинает надоедать! – зашептал Ушастик сердито. – Что стоять, идти надо!

      – Надо! – безо всякого энтузиазма отозвался Толстяк и тяжело вздохнул.

      – Или вперёд, или назад!

      – Тогда, может, лучше назад? – внёс предложение Толстяк.

      – Эх ты, трусишка! – насмешливо отозвался Ушастик. – И всегда таким был! Ну, чего испугался? Его же просто со снега вылепили! Со снега, понял?!

      – Да знаю я это! – махнул лапкой Толстяк и вновь тяжело вздохнул. – Только очень уж охотника в белом маскхалате напоминает! И метла эта… ну совсем, как ружьё за плечами! Слушай, а у меня идея! Может, ты, это… ну, может, один за морковкой сгоняешь?

      – А ты? – не понял Ушастик.

      – А я, это… я тебя тут подожду!

      Проговорив, а вернее, пробормотав эти слова, Толстяк замолчал, низко опустив голову. Наверное, потому, что Ушастик пристально посмотрел на друга. И не просто пристально, а с какой-то даже насмешливой укоризной.

      – Ах, ты меня тут подождёшь?! – наконец-то проговорил он. – Я правильно понял?

      – Я, это… – вновь пробормотал Толстяк, так и не поднимая головы, – не просто так тебя подожду. Я, это… как бы на страже буду. Ну, покараулю тебя, вот…

      – Ладно, трусишка! – неожиданно легко согласился с таким предложением Ушастик. – На страже, так на страже! Давай, карауль, ежели больше ни на что не годишься! Вот только морковки тогда не получишь!

      – Как это? – возмутился Толстяк. – Почему это?!

      – А потому! И не кусочка, даже самого малюпасенького!