Хранитель смерти. Тесс Герритсен

в сторону, Кроу вынул мятые газеты, которыми для мягкости обложили содержимое ящика:

      – «Лондон таймс», тысяча девятьсот тридцатый год. Думаю, наш подозреваемый тогда еще не появился.

      – Я вынужден протестовать, – встрепенулся Робинсон. – Вы трогаете экспонаты руками… вы их пачкаете! Вам всем нужно надеть перчатки.

      – Возможно, вам стоит подождать за дверью, доктор Робинсон, – предложила Джейн.

      – Нет, я не уйду. Я обязан обеспечивать сохранность этого собрания.

      Риццоли резко повернулась к нему. Куратор всегда казался кротким, но на этот раз он твердо решил стоять на своем. Джейн подошла поближе и заметила, как яростно моргают его глаза за линзами очков. Столкнувшись с полицейским вне стен музея, Николас Робинсон, возможно, повел бы себя иначе. Но здесь, на своей территории, защищая свое драгоценное собрание, он, казалось, готов был вступить в рукопашный бой.

      – Вы ведете себя по-скотски, – возмутился он. – С чего вы взяли, что тут есть другие мертвецы? И что за люди, по вашему мнению, работают в музеях?

      – Не знаю, доктор Робинсон. Это я и пытаюсь выяснить.

      – Тогда спросите меня. Поговорите со мной, вместо того чтобы ломать ящики. Я знаю этот музей. Я знаю людей, которые тут работали.

      – Вы кураторствуете всего три года, – заметила Джейн.

      – Я также стажировался в музее в летние месяцы, когда учился в колледже. Я знал доктора Скотта-Карра, он был абсолютно безобидным человеком. – Куратор зыркнул на Кроу, который только что вынул из открытого ящика какую-то вазу. – Эй! Ей не меньше четырехсот лет! Относитесь к ней с уважением!

      – Похоже, нам с вами пора выйти отсюда, – заключила Джейн. – Нужно поговорить.

      Робинсон бросил встревоженный взгляд на трех детективов, принявшихся за следующий ящик. Он неохотно покинул хранилище и вслед за Риццоли пошел по лестнице, ведущей в галерею первого этажа. Они остановились рядом с египетским залом – над ними возвышался портал, имитирующий вход в гробницу.

      – А если точнее, доктор Робинсон, когда вы здесь стажировались? – спросила Джейн.

      – Двадцать лет назад, на первом и втором курсах колледжа. Когда Уильям был куратором, он каждое лето старался брать на стажировку одного или двух студентов.

      – А почему сейчас у вас нет стажеров?

      – В нашем бюджете не хватает средств, чтобы оплачивать их работу. Так что теперь почти невозможно привлечь сюда студентов. А кроме того, молодежь с бóльшим удовольствием берется за полевые работы – там ведь можно быть среди сверстников. И не придется сидеть взаперти в старом пыльном здании.

      – Что вы помните о докторе Скотте-Карре?

      – Он мне очень нравился, – ответил Робинсон. Воспоминание вызвало мимолетную улыбку на его лице. – Он уже тогда был немного рассеян, но всегда мил и обычно уделял нам много времени. Он с самого начала возложил на меня большую ответственность, так что я смог очень многому научиться. Как нигде. Даже несмотря на то, что для меня это закончилось разочарованием.

      – Почему?

      – У