На подступах к Сталинграду. Александр Филичкин

шнурка, что держал в левой руке. Раздался тихий щелчок. Павел встал и, уступая место другому клиенту, сделал шаг в сторону.

      Фотографы трудились всю ночь напролёт. Проявляли стеклянные пластинки и закрепляли полученное изображение особыми химикатами. Промывали чистой водой и ставили на торец, чтобы их просушить.

      После того как пластинки просохли, вставляли их по очереди в другой аппарат. Он назывался увеличителем. Состоял из специального фонаря, закреплённого на штативе и ходившего вверх и вниз.

      Снизу клали лист фотобумаги. Направляли на него луч света, пропущенный через очередной негатив. Ждали три-четыре секунды и выключали яркую лампу. Клали бумагу в ванночку с проявителем. Затем с закрепителем и, наконец, промывали водой. Потом мокрый снимок клали лицевой поверхностью на стекло, где он сушился час или два.

      На другой день Павел получил фото размером девять на двенадцать сантиметров. Взглянул на своё лицо, застывшее в немом напряжении, и положил карточку в простой серый конверт без рисунка и марки. Туда же сунул листок, что исписал накануне. Хорошо, что в казарме нашлись чернила и ручка с бумагой.

      В коротком тексте он сообщал маме, что с ним всё хорошо. Сейчас он находится в учебном полку, а когда поедет на фронт, ему неизвестно. Как только узнает, куда его отправляют, то сразу обо всём сообщит.

      Лизнул языком сухую полоску, нанесённую на клапан, и сморщился от неприятного вкуса, возникшего на языке. Быстро заклеил конверт. Вывел сверху имя района, деревни и номер дома, где жил до призыва, а ниже фамилию любимых родителей. Пошёл к зданию штаба полка и сунул в почтовый ящик, висевший возле крыльца.

      Все другие послания он должен был писать уже с фронта. Причём отправлять без конвертов и марок. Складывать листок треугольником и заправлять длинный край внутрь бумажного свёртка. Черкнул сверху адрес своего получателя и готово. Лети армейский привет, хоть на самый край великой страны.

      Затем живших в бараке людей разбили на отделения, взводы и далее по штатному расписанию. Командиры осмотрели вверенных им солдат. Отобрали самых крепких бойцов и послали в другие части полка: в артиллерию, миномётную и пулемётную роты.

      Среди этих «счастливцев» оказался и Павел. С ранней юности он был высок и очень силён, так что легко управлялся с мешком полным картошки. А он, между прочим, тянет на пятьдесят килограммов.

      Командир благосклонно глянул на крепкого парня. Удовлетворенно похлопал его по плечу и направил служить в свой расчёт. Так Павел оказался в обслуге батальонного миномёта «БМ-37» образца 1937 года.

      После чего начались каждодневные муки. Пока все остальные учились стрелять из легонькой «трёхлинейки», весившей четыре с половиной кило, он таскал тяжести другого порядка.

      Ведь к обычному солдатскому снаряжению – винтовке, подсумкам, шинели, «сидору», сапогам и другим мелочам вроде гранат и патронов – добавилась артиллерийская снасть. А вес такого орудия, кстати сказать, превышал шестьдесят восемь