Опасная улика. Сергей Бакшеев

мы имеем? – Петелина села за стол. Тонкий карандаш в ее руке стал выводить на чистом листе стрелки, кружочки и знаки вопроса. – Катя встречает отца и вдруг лезет на крышу. Зачем? Там ее ждет сутенер Борис Мануйлов, чтобы помянуть погибшую Стелу Сосеску. А Катя решила хитростью вывести сутенера на расправу к отцу…

      – Я не думаю, что сутенеры столь сентиментальны, – заметил Миша. – Ему наплевать на поминки.

      – Допустим. Тогда еще одна версия. А если отец возненавидел дочь проститутку? О происшедшем мы знаем только со слов Гребенкина. Его с дочерью видели автомобилисты. Но они совершенно теряются во времени. Сколько прошло минут, с тех пор как девушка зашла в подъезд и упала с крыши? Что в это время делал Гребенкин, оставался ли он во дворе – они даже этого не помнят. А после того, как труп упал на крышу машины, вообще полный шок. Как быстро появился Гребенкин? А вдруг это он столкнул Катю и спустился на лифте?

      – Гребенкин угрожал поквитаться с сутенером…

      – Это укладывается в версию слепой мести. Он наказал и опозоренную дочь, и ее совратителя.

      – Гребенкин похож на простака, а не на ловкого мстителя.

      Елена Павловна кивнула, оценила получившийся рисунок и вздохнула:

      – Сплошные вопросы.

      – Без вопросов неинтересно.

      Перед тем как уйти, Головастик кивнул на фотографию, стоявшую в рамочке на столе следователя:

      – Вам куклу оставить? Для дочери.

      Петелина посмотрела на снимок, на котором Настя была запечатлена первого сентября в первом классе – с букетом и шикарным бантом.

      – Ох, Миша. Она куклы на игру в керлинг заменила. Пупсам двадцатикилограммовые камни теперь предпочитает, – улыбнулась Елена.

      На столе затренькал рабочий телефон. Эксперт вышел. Следователь взяла трубку и услышала вежливый вопрос:

      – Елена Павловна?

      Петелина обрадовалась, узнав голос патологоанатома Ивана Ивановича Лопахина. Она не знала точно, сколько ему лет, но была уверена, что он резал трупы и писал заключения для следователей, которые давным-давно вышли на пенсию. Как поговаривал ироничный Лопахин: «Даже самый лучший хирург мне в подметки не годится. Я не получил ни одной жалобы от пациентов».

      – Иван Иванович, только что о вас вспоминала.

      – Помяни черта, он тут как тут. Порой мне кажется, что я работаю в его приемной.

      – В таком случае я – тур-агент, поставляющий клиентов…

      – Для путешествия в один конец.

      Елена подыгрывала патологоанатому, полагая, что только благодаря самоиронии Лопахин смог проработать на такой должности долгие годы. Но пора было переходить к делу.

      – Иван Иванович, к вам поступит тело Екатерины Гребенкиной. Обратите внимание на эпителий и ворсинки ткани под ее ногтями.

      – Я потому и звоню, что на все обращаю внимание. Тело бедняжки сначала отвезли в ближайший морг. Пришлось организовать перевозку ко мне, в судебный. И вот что санитары мне рассказали.

      – Я вся внимание.

      – Представьте, Елена Павловна,