В видении Бога. Папа Рамдас

сообщником и накликать на свою голову проклятия твоей жены и детей.

      – Брат, не думай о таких пустяках! Сделай, что я прошу, – уговаривал банья заискивающим тоном. – Ты получишь не только плату за бритье, но рубашку и часы.

      Но брадобрей отказался наотрез. Страх проклятия пересилил все прочие соображения, и он не поддался на искушение. Он уже собрался встать и уйти, но банья крепко схватил его за руку.

      – Ну тогда обрей голову и лицо, кроме бровей, и оставь только маленький пучок на макушке. На это у тебя не должно быть возражений[34]. Ну так что, сделаешь? – взмолился банья.

      Брадобрей решился на компромисс и снял с плеча свою кожаную сумку с принадлежностями для бритья. После пятнадцатиминутной обработки на лице и голове баньи не осталось ни единой волосинки, кроме бровей и пучка на затылке. Рубашка и часы перешли во владение брадобрея вместе с деньгами, причитавшимися за услугу. Банья повернулся к Рамдасу, предвкушая одобрительный отзыв. Но Рамдас мог быть лишь веселым зрителем, наблюдавшим представление со стороны.

      У баньи остались засаленная старая шапочка, которую он отшвырнул прочь, два дхоти, маленький кошелек с остатками денег и золотое кольцо на пальце. Одно дхоти он пожертвовал нищему. Теперь его имущество состояло из единственного дхоти, золотого кольца, мелочи и лоты.

      Совершив омовение в реке, он пригласил Рамдаса в ближайшую чайную, где они подкрепились молоком и пури. Потом они прогулялись вдоль берега реки, пока не наткнулись на хижину, где обитало больше десяти садху. Эта гата носила название Патакшила. Немного отдохнув под деревом, они повернули назад к городу. Дело шло к полудню, и банья проголодался. Повторный визит в закусочную усмирил прожорливого волка у него в животе.

      Ближе к вечеру они обошли вокруг знаменитый холм Камтанатх, где, по преданию, двенадцать лет жили в своей лесной обители Шри Рамачандра и Сита. Вечером они еще раз наведались в закусочную.

      Для ночлега Рамдас выбрал место под деревом, банья пристроился у него под боком. Он прилип к Рамдасу словно тень, опасаясь, что тот в любой момент может улизнуть. Утром, проснувшись на травяном ложе, банья выказал явные признаки беспокойства.

      – Давайте пойдем в Карви, – сказал он Рамдасу. – Это всего в четырех милях отсюда, к вечеру мы успеем вернуться.

      Теперь Рамдасу не пристало спрашивать зачем. Его дело было лишь подчиняться. Посетив притягательную чайную, они отправились в путь. Когда они шли по узкой тропинке на крутом склоне холма, Рамдасу пришлось следовать по пятам за баньей, и он услышал исходящий от него шмыгающий звук и сдавленный стон. Рамдас одним прыжком опередил его и заглянул ему в лицо. Банья плакал.

      – Что случилось? – спросил Рамдас.

      Вытирая слезы и судорожно всхлипывая, банья с тяжким вздохом признался:

      – Я сильно переживаю за жену и детей. Я ведь сбежал, ничего не сказав им. Они, наверное, очень волнуются и страдают из-за моего отсутствия. О себе я не думаю, но из-за них сердце просто разрывается. – И банья горько зарыдал.

      – Рамджи,

34

Пучок волос, оставленный на макушке, означает, что путь назад отрезан не полностью и остается возможность вернуться к мирской жизни.