Записки члена Государственной думы. Воспоминания. 1905-1928. А. В. Еропкин

привычки, как в городах за хлебом, так и покидая поля сражений»[40].

      2 ноября пароход с беженцами прибыл в Константинополь[41]. Однако совершить разгрузку он не мог и стоял в гавани до 13 ноября, пока не отправился в Констанцу, в Румынию. Там будто бы королева ждала русских эмигрантов с распростертыми объятиями. В действительности в Румынии не знали, что делать с русскими беженцами, и после нескольких дней пребывания в порту Констанцы, пароход отправился к берегам Турции[42]. Наконец, 28 ноября беженцы были высажены в Греции, в Салониках, – без средств к существованию, предоставленные сами себе[43]. А. В. Еропкин мучительно искал возможности для заработка. Он пробовал красить автомобили, пилить дрова на лесопильне, торговать готовым платьем. Однако ничего не выходило, всюду Еропкин терпел убыток. Больше удавалось его жене: она давала уроки музыки, работала переводчицей с французского языка при уполномоченной от женевского Красного Креста. Эти первые месяцы скитаний на чужбине протекали на фоне очевидного падения нравов среди русской эмиграции: пьянство, азартные игры стали привычным занятием многих беженцев. Воровством уже промышляли бывшие генералы[44].

      Весной 1921 года А. В. Еропкин с семьей переехал в Белград. Благодаря помощи представителей русской диаспоры он получил должность официала в Сресском суде, т. е. секретаря в уездном суде, как бы это называлось в Российской империи, а затем работу в Министерстве финансов Югославии[45]. Вместе с тем с 1922 года он начал сотрудничать в югославской газете «Политика», где преимущественно освещал финансовые вопросы[46]. Со временем работа в газете стала основной для Еропкина. Кроме того, он писал воспоминания, которые закончил в 1928 году.

      Читатель этой книги может с легкостью убедиться, что воспоминания живые и яркие. Мемуарист был наблюдательным, ироничным и, что немаловажно, самокритичным человеком. Порой, полагаясь на память, он ошибался, допускал неточности, но при этом оставался искренним и откровенным рассказчиком.

      Ныне рукопись воспоминаний хранится в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 335). В данном случае предлагается публикуемый впервые полный текст воспоминаний, подготовленный в соответствии с современными правилами орфографии и пунктуации, при сохранении особенностей стилистики автора. Явные опечатки исправлены без оговорок.

      К. А. Соловьев

      Записки члена Государственной думы:

      Воспоминания. 1905–1928

      Посвящается Николаю Пашичу[47] и Карелу Крамаржу[48]

      Ночь

      В России – ночь. И ночь в наших сердцах.

      Скорбит душа за милую отчизну,

      За наш народ, поверженный во прах.

      Но и в изгнании, в беде, не станем править тризну.

      Мы верим и живем надеждой на советский крах.

      Он – близок, в этом нет сомнения.

      Власть сатаны

40

Там же. Л. 276.

41

Там же. Л. 281.

42

ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 335.. Л. 285–287.

43

Там же. Л. 296.

44

Там же. Л. 312–314.

45

Там же. Л. 361–366.

46

Там же. Л. 370.

47

Пашич (Пашић) Никола (1845–1926) – сербский государственный деятель. В 1891–1892 и 1904–1918 гг. премьер-министр Сербии. В 1921–1926 гг. премьер-министр Королевства сербов, хорватов и словенцев.

48

Крамарж (Kramář) Карел (1860–1937) – чешский общественный и государственный деятель. В 1918–1919 гг. премьер-министр чехословацкого правительства. В 1918–1931 гг. депутат парламента.