Император Николай II. Мученик. Петр Мультатули

узнал от него, что никаких полномочий он Извольскому не давал, да тот их и не спрашивал». При этом Николай II был «глубоко возмущён этим инцидентом и прямо сказал Столыпину, что ему просто не хочется верить, чтобы Извольский мог сыграть такую недопустимую роль, которою он поставил и себя, и Государя в совершенно безвыходное положение, так как, если даже оправдается версия, что он обусловил наше согласие содействием нам Австрии в разрешении в нашу пользу вопроса о проливах, то всё же мы останемся в самом невыгодном для нас положении: всякий просто скажет, что мы помогли Австрии вытащить каштаны из печки без всякой для нас пользы, так как для всех ясно, что никакой реальной помощи мы от Австрии не получим, да и не от нее зависит разрешение такого “Мирового вопроса”. Столыпин сказал мне, что Государь два раза отметил, что ему, в особенности, противно, что всякий скажет, что русский министр получил от своего Государя полномочие без всякой надобности обещать нашу помощь Австрии в присоединении Боснии и Герцеговины, когда это дело всех подписавших Берлинский трактат, и мы должны быть последними, кто мог бы брать на себя какое-либо решающее участие в таком деле»{257}.

      В данном случае не верить В. Н. Коковцову у нас нет никаких оснований в связи с его полной незаинтересованностью в вопросе. О своей неосведомленности о соглашении Извольского – Эренталя Николай II писал в письме к кайзеру от 15 декабря 1908 г.: «Извольский не успел мне сообщить об этом деле. Я был на “Штандарте» и ничего не знал о том, что должно произойти»{258}.

      Совершенно несерьёзными представляются умозаключения английского историка Алана Тэйлора, который считал, что Николай II отвернулся от Извольского из-за страха перед возможной отставкой П. А. Столыпина, которого, по Тэйлору, «не интересовали Проливы», но «очень беспокоили настроения славян», поэтому, дескать, «он пригрозил отставкой, и Николаю II пришлось сделать вид, будто ему ничего не было известно о планах Извольского»{259}. Эти измышления опровергаются фактом встречи 21 сентября 1908 г. Императора Николая II и П. А. Столыпина в Царском Селе, в ходе которой последний посчитал, что действия Извольского недопустимы и рекомендовал Государю отозвать его из заграничного турне. Столыпин также предлагал не поддерживать аннексии Боснии и Герцеговины и обратиться к державам с предложением о созыве конференции по пересмотру Берлинского трактата. Для того чтобы не обидеть Османскую империю и балканские государства, Столыпин высказался за то, чтобы предусмотреть им компенсации{260}. Николай II согласился со Столыпиным, и Извольскому было указано, что в случае аннексии Боснии и Герцеговины никаких переговоров с Австрией не вести, а заявить ей протест{261}. Чарыков признавал, что «проблема была улажена благодаря исключительно Императору»{262}. Одновременно Государь поручил Чарыкову подготовить развёрнутые соображения по русско-турецкому сближению. Таким образом, мы видим, что как только Государю стало известно о

257

Коковцов В.Н. Указ. соч. Т. 1. С. 335.

258

Император Николай II – императору Вильгельму II 15 декабря 1908 г. // Переписка Николая II с Вильгельмом II. С. 421.

259

Тэйлор А.-Дж. Борьба за господство в Европе. 1948–1918. М., 1958. С. 457.

260

Игнатьев А.В. Указ. соч. С. 81.

261

Чернов О.А. Проблема проливов Босфор и Дарданеллы… С. 99.

262

Там же. С. 100.