Маркиз де Вильмер. Мельхиор. Кора (сборник). Жорж Санд

вашем прошлом. Любили ли вы кого-нибудь? Любили, не так ли? Иначе и быть не может. Вам двадцать два или двадцать три года…

      – Мне, сударыня, двадцать четыре, но я могу рассказать вам только о единственном моем увлечении, да и то в двух словах. В семнадцать лет за меня сватался один господин. Он нравился мне, но, узнав, что мой отец завещал нам одни долги, сразу пошел на попятный. Я очень огорчилась, но забыла его и поклялась никогда не выходить замуж.

      – Вы забыли о нем только из досады!

      – Нет, сударыня, по здравому рассуждению. У меня нет приданого, но есть некоторые достоинства. Неразумный брак меня не привлекает, и я не только не досадовала, а даже простила того, кто оставил меня; простила ему все в тот день, когда увидела, что моей сестре и ее детям грозит нищета, и поняла, как страдает умирающий отец, которому нечего оставить своим сиротам.

      – А вы встречались потом с этим вероломцем?

      – Никогда. Он женился, и я его вычеркнула из памяти.

      – И с тех пор вы ни о ком не помышляли?

      – Ни о ком, сударыня.

      – Как вам это удалось?

      – Сама не знаю. Очевидно, было недосуг думать о себе. Когда люди очень бедны и борются с нищетой, у них всегда пропасть дел.

      – Но вы так красивы! Вероятно, многие добивались вашей благосклонности?

      – Нет, сударыня, такой человек не появился, да я и не верю, что кто-нибудь станет ухаживать за женщиной, если она его не поощряет.

      – Рада это слышать, тут мы с вами единомышленницы. Стало быть, в будущем вы за себя не боитесь?

      – Я ничего не боюсь, сударыня.

      – А вы не думаете, что это сердечное одиночество омрачит вам душу и озлобит вас?

      – Нет, не думаю. У меня по природе веселый нрав. Даже в самые тяжелые годы я не теряла бодрости духа. О любви я не мечтаю – к фантазиям не склонна и вряд ли уже смогу перемениться. Вот, сударыня, и все, что могу о себе рассказать. Угодно вам принять меня в дом такой, какой я себя представила? Ведь иной представиться вам я не могла – иной я себя не знаю.

      – Да, я принимаю вас такой, какая вы есть: красивая, чистосердечная, сильная духом. Остается лишь выяснить, есть ли у вас те маленькие таланты, которые мне требуются.

      – Что мне нужно делать?

      – Во-первых, болтать со мной, но тут я совершенно удовлетворена. Потом читать мне вслух, немного играть на фортепьяно.

      – Испытайте меня сейчас же, и если вы останетесь довольны моими скромными дарованиями…

      – Да, да, – сказала маркиза, давая мне в руки книгу, – почитайте мне. Я хочу полностью плениться вами.

      Не успела я закончить страницу, как маркиза отняла у меня книгу, заметив, что читаю я превосходно. Теперь дело было за музыкой. В комнате стояло фортепьяно. Маркиза спросила, умею ли я играть с листа, и поскольку я в этом довольно сильна, мне не составило труда угодить ей и на этот раз. Под конец маркиза сказала, что знает мой почерк и слог по письмам, которые ей показывала госпожа д’Арглад, и надеется, что я прекрасно справлюсь с обязанностями