Довод Королей. Вера Камша

Эллы, на старости лет ставший графом Реви, удручал удушающей смесью подобострастия и высокомерия. Старший из братьев королевы Фернан получал удовольствие от власти над кем бы то ни было, Жорес, видимо, судил о других по себе, во всем и во всех видя лишь самое грязное, а Винцент был непроходимо глуп, нагл и тщеславен. Кузен Люсьен оказался мелочным, трусливым и лживым, а подрастающие в Аганне сыновья Элеоноры от первого брака, по словам Луи Трюэля, обещали вскоре затмить пакостностью своих многочисленных дядьев. При этом все родственники Ее Величества отличались удивительной жадностью и редкостной красотой, которую сами же сводили на нет полным отсутствием вкуса и чувства меры. Неудивительно, что Вилльо стали притчей во языцех, а когда весельчак Луи обзавелся четверкой ученых пуделей, откликавшихся на клички Жор, Фер, Вин и Люс, Мунт прямо-таки взорвался куплетами и песенками, повествующими о собачонках, возомнивших себя львами.

      Это было бы смешно, если б «пуделя» не сжирали чуть ли не треть казны, и если бы они не стали ближайшими приятелями Филиппа. Александр чувствовал зреющее в городе раздражение и не мог ничего поделать. Говорить с братом-королем после матери, кардинала, маршала, графа Обена было бессмысленно, не говорить было нельзя. Сандер чуть ли не каждый вечер давал себе слово завтра же выложить все, что думает, но каждый раз что-то мешало. Когда чего-то не хочешь и боишься, всегда найдешь предлог потянуть еще немного... Дени наверняка бы счел это трусостью, да и Рауль тоже. Хотя бы ради них Сандер должен был попытаться. Завтра же! Больше он не станет откладывать.

      Александр подошел к окну. Полнолуние... Что же все-таки за фигуры проступают на серебряном диске? Атэвы видят там своего пророка, а в Эльте говорят, что на Луне свил гнездо огромный Орел и смотрит оттуда на землю... Младший из Тагэре распахнул рамы и уселся на подоконнике, подставив лицо холодному ночному воздуху. Когда-то на этот двор с фонтаном и аккуратными клумбами, правда, из других окон, смотрел его отец. О чем он думал?

      Сандер был слишком мал, чтобы заслужить отцовскую откровенность, но герцог был с ним неизменно ласков, хотя по-настоящему говорил с младшим сыном лишь трижды. Два раза, застав его одного на своей любимой угловой башне, и перед своим последним отъездом, когда, вопреки дурным приметам, поворотил коня. Мать так и не простила, что последние слова и последний поцелуй достались ему, уроду и выродку... Ну, почему, почему он всегда чувствует себя перед ней виноватым? Что он сделал не так? Или все дело в его увечье, о котором добрые люди столь настойчиво уговаривают забыть, что еще хуже насмешек и издевательств...

      Тагэре для Арции, а не Арция для Тагэре – это завещание отца и его благословение. Решено! Он выскажет Филиппу все, и будь что будет, пусть даже его отошлют назад в Эльту.

      Странно, почему ему в последнее время кажется, что его красивый и сильный отец был несчастен? Что на самом деле произошло между ним и матерью? Сандер, конечно, слышал историю про Делию ре Фло, но не верил ни одному слову. За годы, проведенные в