Гимназия неблагородных девиц. Дарья Донцова

люстры две кучки чего-то серого, плюс пластиковый стакан, который невесть как держался на потолке.

      – Вилка, я дома, – крикнул из прихожей Степан, – со мной Фая. Заваришь нам чайку?

      Услышав, что муж привел домой Фаину Кузьмину, я обрела способность быстро думать и молниеносно действовать. Когда супруг с сотрудницей вошли в столовую, коробка с комбайном уже была засунута в шкаф, везде царил порядок.

      – Чем так вкусно пахнет? – удивился Степа и поднял крышку кастрюли. – О! Милая! Ты сварила бульон!

      Я потупилась:

      – Да.

      – Отличный ужин в холодный день, – потер руки Степан, – налей нам с Фаей.

      – С удовольствием, – сказала я, – только это просто бульон, чистый, без ничего.

      – Это прекрасно, – заверил супруг, – а мы пока руки помоем.

      Я наполнила две глубокие тарелки, поставила их на разделочный стол, отошла к хлебнице, нарезала батон, потом полезла в холодильник за маслом, отнесла суп в столовую. Гостья и Степа вернулись из ванной, сели, взяли ложки…

      – Почему ты сказала, что он пустой? – удивилась Фая. – Это же крем из куриной грудки.

      – Очень вкусно! – воскликнул Степа. – Прямо объедение, я люблю протертое первое.

      – Я сказала без ничего, имея в виду, что в бульоне нет лука, морковки, картошки, – вывернулась я.

      – Зато вкусной курятинки навалом, – заметила Фая.

      Я отошла к плите, очутилась вне зоны видимости едоков, задрала голову и увидела, что серых куч возле люстры нет. Значит, они состояли из перемолотой курятины и весьма удачно плюхнулись в тарелки с бульоном, которые я поставила на стол. Ни один кусочек не угодил мимо. Прямо феерическое везение.

      – Поделись рецептиком, – попросила Фаина.

      – Проще некуда, – начала я, – засунь курицу в кастрюлю, свари ее до готовности.

      Ораторский пыл иссяк. Ну не говорить же честно: «Включи блендер, подожди, пока из него не вылетит содержимое и не прилипнет к потолку».

      – Дальше, – поторопила меня Фаина.

      – Традиционно, – вывернулась я, – превращаешь бройлера в пюре – и на стол.

      – А сливки? – спросила Фая.

      – Какие? – растерялась я.

      – Коровьи, – пояснила Фаина. – Сколько ты их в кастрюлю наливаешь?

      – Зачем? – не сообразила я.

      – Для вкуса, – засмеялась Фая, – ну хватит меня разыгрывать. Теперь никогда не поверю, если наши опять сплетничать станут, что у Таракановой обе руки левые, поэтому Дмитриев вечно в кафе жрет.

      Я опешила. В суп-пюре наливают сливки? Ну и ну! Мне бы это никогда в голову не пришло.

      Из прихожей раздалась бодрая мелодия.

      – Телефон, – спохватилась Фая, – я оставила его в кармане куртки.

      – Это мой, – сказал Степа.

      – Нет, – возразила Кузьмина и выбежала в холл.

      – Сейчас посмотрю, чей сотовый выступает, – вздохнул Степан и пошел в коридор, – завтра на совещании велю