Надгробие для карателя. Сергей Самаров

в неширокой долине, посреди которой тянулась гравийная дорога, хорошо когда-то укатанная и практически лишенная свежих следов. Так редко здесь показывался автомобильный транспорт.

      Добрались до отсыпного съезда с дороги, отмеченного на карте, спустились к горному отрогу и поехали в обратную сторону, миновали два ущелья и въехали в третье.

      Но здесь не было возможности далеко продвинуться. Вернее, возможность-то была, но водитель не хотел рвать резину на острых камнях, кроме того, карта, что была у него в навигаторе, показывала, что дальше будет негде развернуться.

      – Тормози, – решил я. – Будем высаживаться. Дальше своим ходом.

      Честно говоря, в моем решении не было жалости к автомобильной резине и неудобствам солдата-водителя. Сам я, помнится, однажды встречал товарища в аэропорту областного центра. Поставил машину на парковку и ушел в здание аэропорта. За время моего отсутствия приехало еще множество машин, и мою буквально заперли со всех сторон. Разворачивался я по паре миллиметров в одну и в другую сторону, но все же сумел протиснуться между чужими машинами и выехать, чтобы не ждать, когда мне освободят проезд.

      Но там была обстановка менее ответственная и совсем не боевая. А во время боевой операции водителю-солдату потребовалось бы проявить больше старания и сообразительности. Я посчитал, что бойцам моего взвода, отдыхавшим уже достаточно долго, следует взбодриться, чуть-чуть устать, чтобы войти в боевое настроение. И потому я предпочел пеший марш.

      Старший сержант Игумнов командовал высадкой, завершена она была классически – солдаты не в строй встали, а сразу рассыпались веером вокруг грузовика, ощерившись автоматами в готовности принять бой сию же секунду.

      Но противника пока не было. Я в бинокль с тепловизором осмотрел окрестности. «Свечения» биологически-активных объектов бинокль не обнаружил. Одновременно со мной все три снайпера взвода смотрели в свои оптические прицелы с тепловизионными предобъективными насадками Infratech ИТ 310 ТПН. Каждый из снайперов взял для контроля одну из сторон, оставив ближнюю, самую безопасную стену мне, поскольку бинокль имел менее сильную матрицу тепловизора, чем предобъективные насадки.

      Винтовки снайперов были мощные, крупнокалиберные. Две из них относились к категории дальнобойных, третья – винтовка «Выхлоп» – имела только прицел, сравнимый с ними, но стрелять могла прицельно на дальность до восьмисот метров, имела тяжелую стальную пулю калибра двенадцать и семь десятых миллиметра. Обладала и важным преимуществом – глушителем. Для этой винтовки был создан специальный укороченный патрон, из которого пуля летела с дозвуковой скоростью, но, благодаря своей конфигурации и собственной тяжести, способна была пробивать любой бронежилет. На прицелы снайперов я всегда надеялся. Но в этот раз я для чего-то еще и снайперов проконтролировал. И только после этого позвал по связи старшего сержанта Игумнова:

      – Миша! Тремя колоннами – вперед!

      Игумнову повторять команду не нужно. Взвод тоже ее слышал и сразу, бегом