Охотники за голосами. Роман Романов

и никому, по большому счету, не обидно. При всем том – задача жестко решается так, как это нужно Василию Кузнечко.

      Хорошо зная бульдожью хватку своего коллеги, он моментально представил, как тот вложится в эту кампанию и какая грандиозная битва предстоит в несчастной Провинции, когда на дистанцию выйдет Кузнечко и главным призом будет губернский престол. Турист даже без лишних расспросов, почти уже предугадывая, понял всю важность своей роли в процессе: «Ваня, ты должен за пару месяцев создать несколько громких и длинных скандалов в масштабах губернии, еще лучше – раздутых за пределы Провинции. В целом неприятно от этих скандалов должно быть региональной власти, и вызывать чувство опасности по всему второму эшелону местной власти! Чтобы провинциальные амебы встрепенулись и стали водить носом в поисках источника опасности. Параллельно – подберешь местные кадры для нашей избирательной кампании, это как обычно. Сразу много денег не обещай, присмотрись. Да, начни с некоего депутата Паракорочки Виктора Клюки. Он, похоже, из разряда Новодворских местного значения, поэтому договариваться с ним надо аккуратнее, все равно кинет. Но конструктивно и с намеком на долгую дружбу, сам знаешь таких. Желательно его борьбу от главы города перевести на что-нибудь более грандиозное, мировых масштабов, они на это с радостью клюют все как один, в общем, разберешься. И по обычной схеме, толкачи по размещению на сайтах в Москве те же, что и раньше. С местными журналистами сам наведи мосты. От кого ты, чей, зачем тебе это – никого не волнует. Со мной связь только по второму телефону, отчеты лично. Усек?»

      До этого момента разговор был понятен Ивану и привычен. При всех сложностях с местным депутатским сообществом – шансы, безусловно, были, тем более если этим занимается лично Кузнечко, да еще и Кузнечко с деньгами (без денег он, собственно, никогда ничем и не занимался, но здесь деньги, судя по авансу, серьезные).

      Но что-то, похожее на совесть или предчувствие дурных последствий в круговерти всех недавних приключений, дернуло Ивана вспомнить и бандеровцев, и Павла, и кожей ощутить царский перстень в кармане. И он, пытаясь перевести свою смутную тревогу в шутку, взял да сказал Кузнечко: «Да сделаем все по красоте, Вась! Главное, чтобы не приключилось как с великим политическим консультантом седой античности Платоном, когда он успешно давал советы до тех пор, пока не сел управлять какой-то там древнегреческой губернией…»

      Далее Ежихин был поражен переменой, которая произошла с Кузнечко. Более того, он вообще ни разу не видел того в подобном состоянии. После его невинной и дружеской шутки про Платона Кузнечко замолчал, о чем-то задумался, открыл рот, будто начиная говорить, но не начал. Встал, нервно заходил по почти пустому кафе. Потом повернулся, зло, именно зло, а не привычно высокомерно-снисходительно, улыбнулся и сказал: «А кто тебе вообще сказал, что я Платон? Или Остап Бендер? Или вообще, что я политконкусльтант? А?» Кузнечко трясло. И Иван, чтобы сбить невероятную для многих