Всем стоять на Занзибаре. Джон Браннер

и удовлетворение, что комплимент вышел таким изящным.

      – Выпьете что-нибудь? – наконец спросила она.

      – Нет, мэм, спасибо, – ответил Норман. – Это противоречит завету Пророка, сами понимаете.

      Бениния, хм… Это как-то связано с созданием африканского рынка для ПРИМА? В проект вложено полмиллиарда баксов, но продукцию богатейшего после Сибири месторождения минералов продавать некуда – так продолжаться не может. Но насколько я помню, Бенинии не по карману даже накормить собственное население…

      Старушка Джи-Ти явно сконфузилась: она забыла или не знала, что один из ее вице-президентов мусульманин, и ударилась в раздражительность. Но «стиль Хауса» – это пуленепробиваемый жилет против едких реплик. Норман был доволен тем, куда повернулся разговор, и, чувствуя на себе взгляд Мастерса, вовсю наслаждался десятиминутной беседой, предварявшей приглашение к столу. Если уж на то пошло, то и гудение телефона, раздавшееся в одну или две минуты второго, он воспринял как сигнал к подаче блюд и продолжал рассказывать анекдот – шутку со слабым антиафрамским подтекстом, уместную в смешанном обществе и с перчинкой в виде уничижительного термина «лизоблюд», – и очнулся лишь когда Джи-Ти крикнула ему во второй раз:

      – Хаус! Хаус! В зале Салманасара проблемы с группой экскурсантов! Это ведь ваша епархия, так?

      Рефлекторно сохраняя внешнее спокойствие, Норман встал с полиморфного кресла.

      Если это для того, чтобы меня подставить, я им такой обед устрою! Я…

      – Прошу прощения, мистер Мастерс, – сказал он чуть скучливым тоном. – Уверен, это займет всего пару минут.

      И, весь кипя, двинулся к лифту.

      Прослеживая крупным планом (2)

      Центровой

      «Талдычат все про окна пуска а я те’гв’рю какой-то админ поганый подергал за ниточки Салманасара-шмаланасара какого черта время тратить всю дорогу в Нью-Йорк тащиться погода дрянь даже без купола тут член отморозишь а терки лучше меньше одежды и травка крепче а то восемь сегодня и часа папа-мама нет ни одного барыги!»

      В вестибюле перед бункером Салманасара: холодно. Стадо в сто девять голов (в основном туристы, кое-кто из них – потенциальные рекруты, которых заманили сюда листовками и рекламой по ТВ «Джи-Ти корп.», иные так часто видели себя здесь в облике мистера и миссис Повсюду, что уже не могут сказать, зачем в реальности поехали в такую даль; есть и другие «кое-кто» – подсадные утки «Джи-Ти», натасканные в нужный момент подавать реплики и создавать видимость событий) ждет окно пуска – этакий эвфемизм для обозначения того момента, когда гид «Джи-Ти» проснется и будет готов начать, – часть ожидающих уже решила не проявлять никакого интереса, что бы им ни показали. Холодно! В мае! Под манхэттенским геодезическим куполом Фуллера! Одеты в нейлопенопластовые кроссовки, маскью-лайны, миниюбетки-блузетки от «Форлорн&Морлер», увешаны япскими голокамерами со «встроенными вашим-нашим Нориск ЛенивоЛазерами» монохромными лампочками, долгоиграющими «Сэйян-в-ухо» диктофонами;