Словарь Ламприера. Лоуренс Норфолк

во Франции.

      Все собравшиеся немного напрягаются, когда речь заходит о миссии Жака.

      – В течение месяца он вернется, тогда получим более подробные сведения.

      – Девчонка? – спросил мощный человек, не поднимая головы.

      – Девчонка, разумеется, тоже вернется. Она нам еще пригодится. – Эти слова направляют дальнейший ход его мыслей. – Что касается другого дела, то пока никаких осложнений не предвидится. По вашему молчанию я вижу, что мальчишка уже прибыл.

      Человек мощного сложения смотрит на него с легким удивлением.

      – Прибыл и помещен на место, – подтверждает он.

      – Прекрасно, – отвечает председатель. – Ламприеры слишком долго были вне игры. Все только начинается, джентльмены.

      Собрание переходит к обсуждению других, не столь настоятельных дел. Наконец все вопросы обсуждены, все решения приняты или отложены, направления определены. Участники собрания один за другим покидают комнату, и вот в лампе остается только два фитиля, а свет становится совсем скудным. Человек мощного телосложения беспокойно ходит по комнате, в то время как другой, невидимый в тени кресла, продолжает сидеть. Его глаза внимательно следят за каждым движением другого.

      – Вам не нравится, как обстоит дело с мальчишкой, это же совершенно ясно, друг мой.

      – Способ его уничтожения слишком театрален, – резко возражает тот. – Глупая возня, детские игры.

      – Это единственное, что вас волнует?

      Мощный человек останавливается, кладет руки на стол, изо всех сил стараясь сохранить на лице безразличное выражение.

      – Разве этого мало? – отвечает он. – Мы могли бы добиться того, что нам нужно, гораздо более простым путем. Необходимо действовать решительно.

      – По-моему, создавать прецеденты уже поздновато.

      – Меня волнуют только практические вопросы…

      – Разумеется, но мы имеем дело не с крестьянином. Внешняя сторона здесь тоже имеет значение.

      – Внешняя сторона. Что толку во внешней стороне? – Презрительные нотки звучат в его голосе.

      «Осторожнее, друг мой, умерь свой пыл», – думает второй, но вслух говорит:

      – Цицероны и Сократы мира сего редко оспаривают вынесенный им приговор. – Он подчеркивает голосом последнее слово. – Не приговор их оскорбляет, а способ, которым они должны быть уничтожены, слова, которые при этом произносятся, и частности ритуала. Дело не в том, что мы делаем, а в том, в какую форму мы облекаем свои решения.

      Крупный человек, кажется, соглашается с этим. Он кивает и направляется к лампе. Затушив свой фитиль, он с удивлением слышит голос председателя:

      – Я старею, Николя. Я устал. Нужны перемены.

      Он замолкает. Николя Кастерлей поворачивается и выходит, ничего не ответив. Председатель остается сидеть в одиночестве во главе стола.

      Он оглядывает каменные стены и своды пещеры и думает о других подобных ей помещениях. Уединенные святилища элевсинских мистерий, потайные храмы орфиков, ритуалы которых