Скиталец. Дмитрий Видинеев

алкоголика. Чем ему так насолил дедушка, что он не постеснялся выказать презрение прямо на похоронах?

      Рабочие, вспомнив, зачем у них в руках лопаты, продолжили закапывать могилу. Люди молчали, с неодобрением глядя на Федора: ты здесь лишний, уходи! Но в их взглядах не было открытой враждебности. Алина подумала, что так смотрят на тех, кого побаиваются и тем не менее уважают.

      Федор тяжело вздохнул, зачем-то уставился на свою ладонь, несколько секунд внимательно вглядывался в складки на коже, а потом его пальцы медленно сложились в кулак.

      Алине показалось, что он сейчас опять взорвется, она читала в выражении его лица смешение чувств: гнев, обиду. Но нет, не взорвался. Разжал кулак и с напрягом пригладил свои всклокоченные волосы. Алина буквально слышала мысли людей: «Да уйди же ты наконец!» А еще она отметила, что в деревне теперь будет отличная тема для пересудов.

      Федор сунул руки в карманы пиджака, ссутулился и пошел прочь от могилы. Когда проходил мимо Алины, едва не задев ее локтем, она не удержалась от запоздалого упрека.

      – Это подло, – сказала эти слова тихо, надеясь, что услышит только он.

      Федор остановился и искоса, с прищуром, глянул на Алину.

      – Подло? У меня, девочка, на этот счет иное мнение, – он говорил чуть слышно, устало, от давешнего гнева не осталось и следа. – Вы его внучка, верно?

      – Да, я его внучка.

      Он с грустью усмехнулся:

      – В тебе течет его кровь.

      – И что, по-вашему, это должно значить? – с вызовом сказала она.

      – Надеюсь, ничего. Я очень на это надеюсь.

      – Мне кажется, у вас с головой не все в порядке.

      Федор хмыкнул:

      – Вы удивитесь, но в этой деревушке я самый здравомыслящий человек.

      – Кто бы сомневался, – со злой иронией прошептала Алина. Она не отводила взгляда от его глаз. – Вы только что показали свое здравомыслие. Очень, знаете ли, убедительно вышло.

      Рабочие излишне торопливо засыпали могилу, люди шушукались между собой, женщина в черном платочке отступила на шаг от Алины, всем своим видом говоря: «Я не подслушиваю! Зачем это мне? Болтайте о чем хотите». Издалека донесся вороний грай – возмущенный, резкий на фоне спокойного шелеста листвы.

      – Вы ждете от меня извинений? – Федор вынул из кармана пачку сигарет, но тут же сунул ее обратно.

      – Думаю, это было бы правильно. Хотя… не передо мной нужно извиняться.

      – Перед ним? – Федор кивнул на могилу, а потом приблизил свое лицо к лицу Алины. Она с отвращением ощутила запах перегара. – А вот этого не будет. Более того, я приду позже и нассу на его могилу, вот так вот.

      Он резко плюнул себе под ноги, осунулся еще больше и зашагал к дороге, рассекающей кладбище надвое.

      «Странный тип, – глядя ему вслед, подумала Алина. – Надеюсь, я его больше никогда не увижу. Ну почему всегда находятся те, кто старается все обгадить?» В сознании всплыло искаженное яростью лицо мужа, и Алина тряхнула головой: нечего усугублять погаными воспоминаниями вконец убитое