Гайдзин. Джеймс Клавелл

японские учебники по грамматике и книги, но их там не оказалось.

      Несмотря на то что последние события до крайности встревожили его, Бебкотт оторвался на минуту от своего больного и громко расхохотался:

      – Учебники по японской грамматике – такая же редкая штука, как драконий… зуб, и, насколько мне известно, японских словарей не существует вовсе, за исключением словаря отца Алвито тысяча шестьсот первого года на португальском – я сам никогда не видел его, только слышал, – да еще словаря преподобного Прайни, над которым тот работает уже бог знает сколько лет. – Он осторожно снял со Струана белую шелковую рубашку, намокшую от крови.

      – Вы знаете голландский?

      – Опять же лишь несколько слов. Все ученики-переводчики, отправлявшиеся в Японию, должны были пройти шестимесячный курс, но министерство отправило нас с первым же пароходом. А почему именно голландский является официальным иностранным языком, которым пользуются японские чиновники?

      – Он им и не является. Министерство иностранных дел ошибается, как ошибается в отношении многих других вещей. Но на данный момент это единственный из европейских языков, на котором говорят несколько бакуфу… Я его сейчас приподниму слегка, а вы снимите с него сапоги, потом штаны, только аккуратно.

      Тайрер подчинился, неуклюже орудуя здоровой левой рукой.

      Теперь Струан лежал на хирургическом столе совсем голый. Рядом были разложены хирургические инструменты, баночки с мазями и флаконы с жидкостями. Бебкотт отвернулся, надел тяжелый непромокаемый фартук, и Тайрер вместо врача сразу увидел перед собой обыкновенного мясника. Его желудок сжался, и он едва успел добежать до таза.

      Бебкотт вздохнул. «Сколько сотен раз меня вот так выворачивало наизнанку, когда казалось, что уже и извергать больше нечего, а потом все равно рвало еще. Но мне нужен помощник, так что этому юноше придется повзрослеть».

      – Подойдите сюда, мы должны действовать быстро.

      – Я не могу, я просто не могу…

      Доктор тут же заставил свой голос звучать грубо:

      – Вы немедленно подойдете сюда и будете помогать, или Струан умрет, а прежде чем это случится, я вышибу из вас дух к чертовой матери!

      С трудом переставляя ноги, Тайрер подошел и встал с ним рядом.

      – Не сюда, ради Создателя! Становитесь напротив меня! Держите ему руки!

      От прикосновения рук Тайрера Струан на короткое мгновение открыл глаза, потом скользнул назад в свой кошмар, кривя рот и что-то невнятно бормоча.

      – Это я, – прошептал Тайрер, не зная, что еще сказать.

      С другой стороны стола Бебкотт открыл небольшую бутылочку без этикетки и налил желтоватую маслянистую жидкость на толстую, сложенную в несколько слоев белую тряпицу.

      – Держите его покрепче, – сказал он и прижал салфетку ко рту и носу Струана.

      В тот же миг Струан почувствовал, что задыхается, и с неожиданной силой вцепился в салфетку, почти отодрав ее от лица.

      – Ради бога, да держите же его! – прорычал Бебкотт.

      Тайрер