На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921. В. А. Слюсаренко

Сейны, левой – 43-й пехотной дивизией от Сопоцкина на Калеты – Геленову – Гибы, ночлег 26-й пехотной дивизии в Копциово, 43-й – в Геленове. Следом за 26-й пехотной дивизией шло два вновь сформированных полка XV корпуса без артиллерии, которые от Копциово должны были двигаться прямо на север по дороге на Радзивишанцы, имея своей задачей прикрывать II корпус от удара противника со стороны Мариамполь – Кальвария – Красно. По сведениям, добытым в штабе корпуса, каким путем, мне неизвестно, противник в это время находился на линии озеро Вигры – Тарук[254] – Краснополь и далее в северо-восточном направлении. Командир корпуса решает на следующий день, 22 февраля, атаковать его, причем 26-я пехотная дивизия атакует на фронте Берзин – Краснополь, а 43-я пехотная дивизия – на фронте Краснополь – Буды. Левее нас в район озеро Вигры – озеро Близно должна выдвинуться 84-я пехотная дивизия. Прикрывать от удара справа будут, как сказано было выше, два полка XV корпуса. Приказ этот нами получен был на ночлеге на фольварке около Геленова, принадлежавшем мелкопоместнику-шляхтичу, от жены которого мы узнали, что у них в фольварке несколько дней тому назад ночевали русские пленные: один полковник, четыре офицера и человек 200 нижних чинов, захваченные в плен немцами в крепости Гродно[255]. Разбитная полька интересовалась узнать, как могло случиться, что они попали в плен, находясь в такой сильной «фортеции». После наших пояснений, что это случилось не в крепости, а во время боя, впереди нее, она пришла в недоумение и, до некоторой степени справедливо, заметила, что «фортеции», вероятно, строятся для того, чтобы немцы сами штурмовали их и поплатились за это большими потерями, а выходить раньше того из крепости не следовало!

      Дорога лесная, по которой мы следовали, была покрыта снегом и укатана, как каток, перед нами ее утаптывали тысячи немецких ног. Очень часто попадались дохлые лошади – несомненно, немецкие (кованные на немецкие подковы со штампом).

      Нас интересовало, что за причина была такого сильного падежа. За разъяснением этого мы обратились к той же польке. Она не замедлила удовлетворить наше любопытство и разъяснить, что за неимением подвоза из Германии зернового фуража они начали своих лошадей кормить реквизированным у жителей зерном ржи, которого лошади не переносят, дохнут. Кроме дохлых лошадей изредка попадались брошенные зарядные ящики, снаряды, ружейные патроны и пулеметные ленты с патронами, военный телеграф с прекрасным медным проводом. Видимо, отступление было спешное.

      22 февраля мы продолжали наш путь на Гибы, 26-я пехотная дивизия – на Сейны, где, встретив у Краснополя сильного противника, завязала с ним бой. Завязался также бой и у полков XV корпуса, обеспечивающих операцию нашу от удара со стороны Кальварии, примерно у Штабинина, но, будучи без артиллерии, полки эти несли большие потери от немецкой артиллерии и обратились к генералу Флугу о высылке им батареи.

      Пройдя Гибы, авангард 43-й пехотной дивизии в составе одного полка (171-го пехотного Кобринского) с 1-м дивизионом 43-й артиллерийской

254

Имеется в виду Тартак – деревня в Гродненском уезде; ныне в Гродненском районе Белоруссии.

255

Мы догадались, что это был батальон 170-го пехотного Молодечненского полка.