На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921. В. А. Слюсаренко

в которой нахо дятся дивизии, и просили указаний для дальнейших дей ствий.

      В ответ на это командир корпуса генерал Чурин приказал мне тотчас же направиться в Кутно и явиться в штаб корпуса. Что я исполнил, но с большими затруднениями, так как все дороги были забиты не только отходящими войсками, их обозами, но и обозами местных жителей, и наступила уже темная ночь. Я и штаб были верхом. Никогда в боях я автомобилем не пользовался!

      При обсуждении относительно дальнейших действий я доложил, что, по моему мнению, выход один: приказать войскам следовать в те окопы, которые они рыли у Жихлина, дорогу к ним всякий солдат знает и перемешанные теперь войска к утру разберутся. С этим докладом генерал Чурин согласился, и всюду по дорогам мы разослали офицеров передать этот приказ.

      Обгоняя свои части и направляя их в свои окопы, я со штабом поздно ночью прибыл на сахарный завод у Жихлина, где и разместился в том же доме, где мы стояли и раньше. Тотчас же ко мне явился командир Александро-Невского пехотного полка (?) и, доложив о том, что он отбился от своего корпуса и теперь с полком находится в Жихлине, он просит присоединиться к 43-й пехотной дивизии под мою команду. Я охотно на это согласился и, вкратце рассказав о боевой обстановке, дал его полку задачу прикрывать правый фланг дивизии, для чего теперь же выдвинуться из Жихлина и занять рощу, что в двух верстах к западу от Жихлина.

      Получил также от начальника 2-й гвардейской кавалерийской дивизии генерал-лейтенанта Казнакова[187][188] по левую записку о том, что он с дивизией отошел за реку Слудву и охраняет для нас мосты на ней (?).

      Штаб корпуса также переехал из Кутно и разместился там же, где стоял и раньше, в непосредственной близости от железнодорожной станции Пнево.

      Остаток ночи и утро 3 ноября прошли спокойно, страшно усталые все спали. Но часов около 10 утра раздаются орудийные выстрелы со стороны противника; выхожу на балкон второго этажа нашей квартиры, с которого открывается большой кругозор в сторону наших позиций, и вижу, что шрапнели противника рвутся над рощей, занятой Александро-Невским полком; на всем нашем фронте спокойно и ни одна из наших батарей на огонь не отвечает. Обстоятельство это меня несколько удивило, и я приказал послать на правый участок позиции узнать, почему молчат наши батареи. В ожидании ответа (телефона не было), длившегося почти час времени, огонь по роще не прекращался и, по-видимому, велся из гаубиц (конных), потом прекратился, и через несколько времени из леса выдвигаются кавалерийские дозоры, а за ними четыре эскадрона, которые за пригорком спешиваются, и на скирду хлеба, стоявшую здесь, взбираются их наблюдатели. Становится очевидным, что Александро-Невский полк рощу очистил и отошел в Жихлин. Разъезд, посланный на правый участок, возвратился и доложил, что на правом участке, где должен был быть 172-й пехотный Лидский полк и батарея Финляндского артиллерийского дивизиона, находятся только две роты этого полка, а где командир полка с остальными батальонами, никто не знает

187

Назначенного на место великого князя Бориса Владимировича.

188

Автор окончательно запутался в командирах 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Указанный им генерал-лейтенант Н. Н. Казнаков с 23 декабря 1910 по 30 марта 1916 года командовал 1-й гвардейской кавалерийской дивизией.