На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921. В. А. Слюсаренко

отходе.

      – А вы видите, что произошло от этого?!

      – Вижу и нахожу, что очень плохо! Растерянность фон Колена была так велика, что он уже приступил к сжиганию секретных и оперативных дел и к разгрузке штабного обоза, чтобы облегчить его для дальнейшего отхода. Я приказал прекратить эту работу и тотчас же сделать наряд офицерских разъездов для посылки их к начальникам дивизий с приказанием: принять все меры к тому, чтобы задержать отход своих дивизий и отделиться от войск IV корпуса. Но это были уже тщетные попытки, разъезды начальников дивизий разыскать не могли, и беспорядочное отступление продолжалось. В 12 часов ночи около самого штаба остановился один из полков 26-й пехотной дивизии, я решил присоединиться к нему, и мы тронулись в путь. Шли, конечно, шаг за шагом, с постоянными остановками. С севера раздавались орудийные выстрелы, со стороны Роментенского леса было тихо. Противник нас не преследовал. Однако все мы понимали, что находимся в устроенном нам немцами мешке, и вопрос о том, удастся ли нам утром выбраться из него, сильно волновал нас.

      Настало утро 31 августа; совершенно обессиленные войска подходили к русской границе, обозначенной рядом белых камней. Вздох облегчения вырывается из тысячи грудей, все подбадриваются, крестятся… точно с переходом ее уже нет опасности!

      А между тем на севере и очень недалеко от нас разгорается бой у Вержболово, а с юга обходит озеро Виштынец немецкая кавалерия, против которой у северного берега уже выехал на позицию наш артиллерийский дивизион и готовится к открытию огня.

      Это уже никого не беспокоит, и все перешедшие через границу войска, по какому-то немому соглашению, остановились на привал и собирают свои части.

      Пробую сделать это и я, опять рассылаю ординарцев с приказанием следовать на фронт Скордупе – Ланкупяне[148]. А сам со знаменами, полуротами и штабом следую в Скордупе, где и располагаюсь на отдых, выжидая исполнения моего приказа. Мимо нас с севера на юг проследовал лейб-гвардии Конно-гренадерский полк[149]. Однако все мои попытки собрать корпус оказываются тщетными. После полудня нас обстреляла конная немецкая батарея с высот восточного берега озера Виштынец.

      Вечером 31 августа прошел большой дождь и испортил нам дороги.

      Решаю двигаться в направлении шоссе Вилковшину[150] – Мариамполь, куда, по моим расчетам, должны были потянуться и дивизии корпуса.

      После мучительного ночного перехода утром 1 сентября добираемся до шоссе у села Рудки и здесь видим плотной массой двигающиеся войска.

      Расчеты мои оправдались: вперемешку с другими двигаются части 26, 43, 72-й пехотных дивизий с их артиллерией. Посылаю на телеграф в Мариамполь донесение командующему армией, что по шоссе на Мариамполь отходят части II, IV и XX корпусов, необходимо указать фронт, на который должен выйти II корпус, выслать навстречу в Мариамполь хлеб и боевые припасы. В то время, когда, следуя сбоку шоссе, мы подходили к селу <нрзб>, неприятельская артиллерия открывает огонь шрапнелью по шоссе. Я тотчас же выхватываю из

148

Скордупе и Ланкупяны – деревни в Мариампольском уезде Сувалкской губернии; ныне поселки Скардупяй (Skardupiai) и Ланкупяны (Lankupyany) в Мариямпольском самоуправлении и уезде Литвы.

149

Лейб-гвардии Конно-гренадерский полк входил в состав 1-й бригады 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. С 4 февраля 1914 года по 14 ноября 1915 года им командовал генерал-майор Дмитрий Александрович Лопухин.

150

Имеется в виду город Волковышки – уездный город Сувалкской губернии; ныне Вилкавишкис (Vilkaviškis), районный центр Мариямпольского уезда Литвы.