Тайны народа. Эжен Сю

о забавляла воинственная вывеска торговца полотном. Впоследствии про вывеску забыли, убедившись, что Марик Лебрен прекраснейший человек в мире, примерный супруг, добрый отец семейства, продававший по справедливым ценам превосходный товар, между прочим и великолепное бретонское полотно, привозившееся с его родины. Этот почтенный купец аккуратно платил по счетам, был по отношению ко всем предупредителен и услужлив и исполнял, к великому удовольствию своих дорогих товарищей, обязанности капитана в первой роте гренадер своего батальона в национальной гвардии. Сверх того, он пользовался общей любовью в своем квартале и имел полное право называть себя одним из его нотаблей.

      В довольно холодное утро 23 февраля ставни магазина были, по обыкновению, открыты слугой совместно с служанкой, которые оба были бретонцами, так как и их хозяин Лебрен всегда брал слуг со своей родины.

      Служанка, свежая и красивая девушка лет двадцати, звалась Жаникой. У слуги магазина, по имени Жильдас Паку, крепкого и сильного юноши, было открытое и немного удивленное лицо, ибо он находился в Париже всего два дня. Он довольно хорошо говорил по-французски, однако при беседе с Жаникой, своей землячкой, предпочитал говорить на бретонском наречии, в котором всего лучше сохранился древний язык галлов.

      Жильдас Паку казался глубоко погруженным в свои мысли, хотя занятие его заключалось лишь в перенесении ставней внутрь лавки. На мгновение он даже остановился посреди магазина с сосредоточенным видом, опершись руками и подбородком на верхний край одной из ставень, которые только что снял.

      – О чем же вы, однако, думаете, Жильдас? – спросила его Жаника.

      – Милая, – произнес он с глубокомысленными и почти комическим видом, – помните ли вы песенку «Женевьева из Рюстефана»?

      – Конечно, я засыпала под ее звуки. Она начинается так:

      Когда маленький Жан пас своих овец,

      Ему и во сне даже не снилось быть священником.

      – Ну вот, Жаника, я точно как этот маленький Жан. Когда я был в Ванне, мне и не снилось, что я увижу Париж.

      – Что же удивительного видите вы в Париже, Жильдас?

      – Мать мне сказала: «Жильдас, наш земляк господин Лебрен, которому я продаю полотно, приготовляемое нами, нанимает тебя слугой в свой магазин. Это дом, на котором почиет благоволение Божие. Ты будешь жить там так же спокойно, как и здесь, в нашем маленьком городке, ибо на улице Сен-Дени в Париже, где помещается лавка твоего будущего хозяина, живут честные и мирные купцы». И вот, Жаника, не позже как вчера вечером, на второй день моего приезда, разве вы, подобно мне, не слышали криков: «Закройте лавки!» Видели вы патрули, барабанщиков, эти толпы людей, в беспорядке и смятении проходивших взад и вперед? У некоторых были страшные лица с длинными бородами. Они мне снятся теперь, Жаника! Я вижу их во сне!

      – Бедный Жильдас!

      – И если бы только это!

      – А что же еще? Разве вы можете в чем-либо упрекнуть своего хозяина?

      – Его? Нет, это прекраснейший человек в мире. Я в этом уверен, моя мать так сказала.

      – А госпожа Лебрен?

      – Милая и достойная женщина! Она своей ласковостью напоминает мне мать.

      – А барышня?

      – О, про нее, Жаника, можно сказать то, что поется в песенке «Бедняки»:

      Ваша госпожа прекрасна и добра,

      И так как она красива, то любима повсюду,

      Поэтому она привлекла наконец все сердца.

      – Ах, Жильдас, как я люблю слушать родные песни! Эта точно сложена про барышню Велледу, и я…

      – Подождите, Жаника, – сказал слуга, прервав свою землячку, – вы спросили меня, чему я удивляюсь. Разве у барышни христианское имя? Велледа! Что это значит?

      – Что же вы хотите! Ведь это выдумка хозяина и хозяйки.

      – А их сын, который вернулся вчера в свое коммерческое училище?

      – Ну и что же?

      – Что у него за дьявольское имя? Оно звучит как какое-то ругательство или проклятие. Скажите-ка это имя, Жаника. Ну скажите же.

      – Очень просто, сына нашего хозяина зовут Сакровиром.

      – Ага, я так и знал! У вас был такой вид, точно вы проклинали… Вы сказали Сакр-р-ровир.

      – Вовсе нет, у меня буква «р» не звучала так сильно, как у вас.

      – Она достаточно звучна сама по себе… Да, наконец, разве это имя?

      – Это тоже выдумка хозяина и хозяйки.

      – Хорошо. Ну а зеленая дверь?

      – Зеленая дверь?

      – Да, в глубине квартиры. Вчера, в самый полдень, я видел, как хозяин вошел туда со свечой.

      – Вполне понятно, потому что там всегда закрыты ставни.

      – И вы находите это естественным, Жаника? А почему же ставни всегда закрыты?

      – Я ничего не знаю об этом, это тоже…

      – Выдумка хозяина и хозяйки, хотите вы сказать, Жаника?

      – Конечно.

      – Что же находится в этой комнате,