Шоу не должно продолжаться. Николай Леонов

и Марина ушла.

      – К Щеглову?

      – Нет. Сначала просто ушла. Насколько я знаю, нигде не работала. А потом, когда они уже на развод подали, попросилась к Антоше. Типа, в отместку. Он, конечно, с распростертыми объятиями принял. Как же! Такой случай утереть нос главному конкуренту. Но в целом, я думаю, работать ей не так уж и обязательно. Этот ее друг, похоже, совсем не из бедных.

      – Вот как? – навострил уши Гуров. – То есть «на сторону» ходил не только Евгений?

      – Нет, не только. Хотя мы, конечно, в эти их взаимоотношения не вмешивались, там еще очень большой вопрос, кто первый начал. Марина, конечно, во всем обвиняет Женю, а сама она, дескать, начала гулять уже в качестве «ответной меры». Но… не знаю.

      – А это правда, что Березин был так зациклен на доходах от передачи? Вообще можно назвать его человеком жадным?

      – Женю? – Удивление Неклюдова было совершенно искренним. – Вот уж нет. Кто вам только сказал такое? Хотя я догадываюсь. Марина? Наверняка она. Она после этого развода каких только басен про Женю не сочиняла. И жадный-то он, и бесчувственный, и в черном теле ее держал, каждую копейку учитывал. Просто домашний тиран какой-то. Одно только непонятно, почему же, когда она жила с ним, мы ни о чем таком не слыхивали.

      – Думаете, все это выдумки? Еще один способ отомстить?

      – Конечно.

      – Но ведь у нее тоже есть, как вы говорите, друг. Если с личной жизнью порядок и после развода она не осталась, как говорится, не у дел, какой смысл поминать старое и мстить?

      – Не знаю. Может, просто характер такой. Марина – собственница. Сколько бы ни было у нее кавалеров, мысль о том, что муж все-таки ушел, что она что-то упустила, наверное, гложет, не дает спокойно жить. Хотя я уже сказал вам: во внутренние взаимоотношения этой семьи мы старались не вмешиваться. И я в том числе. Я просто снимаю.

      Разговор с Неклюдовым навел Гурова на новые, очень интересные размышления. Сложные взаимоотношения с женой, загадочный «Эдичка», совершенно неожиданно, как чертик из табакерки, возникший в ряду ключевых фигур, – все это делало гораздо более значимыми «личную» и «профессиональную» версии, которым изначально он отводил роль второстепенных.

      Видя перед собой новый фронт работ, Лев спешил закончить с «террористами», чтобы, окончательно убедившись в несостоятельности своей основной версии, переключиться на отработку двух оставшихся.

      Хорошенько отчитав Лилю за сокрытие информации, он велел ей позвонить актерам, снимавшимся в репортаже, и вызвать их на телестудию.

      – Скажите, что возникли вопросы по оформлению договора и им нужно расписаться в бумагах.

      – Хорошо. Ладно. Как скажете, – частила потерявшая весь кураж Лиля.

      Чтобы окончательно отсеять версию с террористами, Гурову необходимо было получить официальные показания на протокол, что в репортаже их роль выполняли приглашенные актеры. Он решил, что сможет осуществить эту задачу гораздо успешнее и оперативнее, если организационную часть доверит