Ковбой Мальборо, или Девушки 80-х. Борис Дорианович Минаев

объяснила мама. Никаких этих чернобурок или лисиц ей было даром не нужно, убитые животные уже тогда смущали воображение, мама даже стала звонить знакомым стоматологам (стоматологи всегда в курсе всего), а также спрашивала у подруг на старой и на новой работе, нет ли каких-то «своих людей» в комиссионке, поскольку было уже понятно, что что-то стоящее может находиться лишь где-то в подсобке и не выставляется наружу. Но все их титанические усилия были тщетны.

      Наконец в комиссионке на метро «Аэропорт» она присмотрела шубу из светло-серой цигейки, короткую, легкую, нормальную, ничего особенного, но в ней все-таки что-то было – однако когда она пришла домой и назвала цифру, папа сразу грустно сказал: «Таких денег, к сожалению, нет». Они с мамой ушли совещаться в спальню, потом мама вышла и тоже грустно покачала головой, а папа весь вечер был какой-то нервный: ставил то одну пластинку с джазом, то другую, будто хотел сам себя убедить в том, что счастье не в деньгах, или как там это говорится…

      И тогда созрел вариант номер три: дубленка.

      Дубленку можно было, в отличие от хорошей шубы, просто купить с рук.

      Однако же октябрь незаметно кончился, и наступил ноябрь.

      Задули холодные ветры, посыпался первый снежок, на лужах появилась наледь, а она продолжала ходить в коротком «детском» темно-синем пальто с темно-рыжим воротником и в ботиночках, потому что к новым замшевым сапогам ей просто нечего было надеть.

      И в этот критический момент, когда даже вставать по утрам от этих мыслей стало как-то тяжело, добрые люди неожиданно рассказали ей про деревню Мотоль. Известие о том, что там делают замечательные дубленки и покупать их здесь в Москве (в два раза дороже) просто бессмысленно, а лучше поехать за ними прямо туда, в Брестскую область, – отнюдь не застало ее врасплох.

      Чтобы приобрести что-то подходящее к замшевым сапогам, она была уже готова на все. На какие-то просто подвиги. Ну например, она представляла себе так: вот подходит к ней в очередной комиссионке какой-нибудь грузин, предлагает подходящую дубленку, но чтобы «обсудить цену», зовет ее в ресторан. Понятно, что идти туда нельзя, но ради дубленки она готова была уже и на это. Грузин, правда, никак не подходил, хотя она уже довольно ясно представляла весь этот ужас. Но, может, и слава богу, что не подходил, все как-то образуется, Настя Гордон в это искренне верила.

      Когда она пришла домой с новостью о деревне Мотоль, папа сначала ничего не понял – если это фабрика, с ней можно списаться, и вообще у него в Белоруссии есть знакомые геологи, они помогут.

      – Пап, ты не понял… – терпеливо сказала Настя. – Это не фабрика. Это местные жители делают дубленки для себя и на продажу. Просто если ехать туда самим, будет нормально стоить. А билеты дешевые, вся поездка может обойтись в каких-нибудь двадцать рублей, я узнавала.

      – Нормально – это сколько? – с вызовом спросила мама.

      – Нет, ну я понял, – торопливо сказал папа. – Надо, значит надо… Ну триста рублей, четыреста, да?

      – Вероятно, –