Бог счастливого случая. Ирина Грин

головой, убрала телефон в карман и принялась ложечкой размешивать чай.

      – Я сахар не ложил.

      – Не клал, – она несколько раз кивнула, но чай мешать не перестала, из чего Иван сделал вывод, что ее мысли сейчас где угодно, только не с ним.

      Она иногда поправляла его, когда он говорил неправильно. Учительница все-таки. Ненавязчиво, деликатно и совсем не обидно. Но в этот раз Ивана задело. Не ложил, не клал! Какая разница? И сам себе ответил: разница в том, что мы абсолютно разные люди. На фиг ей сдался бывший мент, ничего за всю свою жизнь не наживший, кроме дурных привычек? Ягоды надо собирать на своем поле, а не лезть в чужой огород. Хотя его бывшая жена Алена Дубова вроде была своей – милицейская дочка, знавшая о жизни сотрудников МВД не понаслышке. Поначалу все вроде бы шло хорошо, только со временем он начал замечать, как изменилась улыбка жены. У настоящей, искренней улыбки уголки губ слегка приподнимаются, а у Аленки рот растягивался в линию с двумя ямочками по краям. Получался своеобразный минус. Родной, пахнущий карамелью, но все-таки минус. И минус этот словно отнимал у их счастливой жизни что-то очень важное.

      А потом он загремел в больницу. Серьезно загремел, хотя абсолютно по-глупому. Догонял подозреваемого, тот лихо перемахнул через забор, и Иван, в пылу погони переоценивший свои силы, прыгнул следом. Забор рухнул, придавив незадачливого супермена.

      Очнулся Рыбак в больничной палате. Алена не отходила от него ни на шаг, даже спала первые дни рядом, на скрипучей допотопной кровати с панцирной сеткой. Кормила, поила чаем, следила, чтобы он вовремя принимал лекарства. А когда Иван вернулся домой, ее вещей там уже не было. Остался лишь легкий запах карамели, который окончательно выветрился только к зиме. «Кто их поймет, этих женщин, – сказал тогда Аленкин отец, подполковник Дубов. – Говорит, семью ей хочется нормальную, детей». Так ведь Иван был не против детей. Да они никогда и не разговаривали об этом.

      Года через два он увидел бывшую супругу в сопровождении абсолютно невзрачного мужичка, «штафирки» – так мысленно окрестил его Рыбак. На руках штафирка держал годовалого мальчика, упитанностью скорее напоминавшего Ивана, чем худосочного папашу. Но, похоже, ноша папашу не тяготила. Наоборот, он смотрел на чадо с восхищением и что-то рассказывал, смешно вытягивая губы. А Аленка улыбалась. Искренне. По-настоящему.

      И тогда Иван сделал два вывода. Первый – отказаться от серьезных отношений, второй – если таковые все-таки возникнут, быть более внимательным к малейшим нюансам в поведении подруги и при их появлении бить тревогу. Похоже, сейчас был именно такой момент.

      – Ася! – Он подвинулся ближе, взял ее за руку.

      Она оставила ложку в покое, вопросительно посмотрела на Ивана.

      – Может, расскажешь, что стряслось? Я же вижу, ты сама не своя.

      – Да все в порядке, – она отвела взгляд.

      – Точно? Ты разве забыла, с кем имеешь дело? – нарочито грозным голосом произнес Рыбак. – Давай колись.

      Она сделала глубокий вдох, словно ловец жемчуга перед погружением, и скороговоркой выпалила:

      – Кристина