Из семилетней войны. Юзеф Крашевский

уехать отсюда и пришел попрощаться с знакомыми.

      – Как тебя зовут? – спросил король.

      – Макс де Симонис!

      – А, есть и «де»!.. Что же вы – дворянин?

      – Мои предки были дворянами.

      – Что вы умеете?

      Симонис призадумался.

      – Умею, ваше величество, знать, что ничего не знаю, и знаю то, что могу всему научиться.

      Фридрих взглянул на него.

      – Вы звали к себе Алькмену?

      – Нет, ваше величество, я не осмелился бы этого сделать.

      Алькмене так было хорошо на руках, что она хоть и виляла хвостом, но слезать не думала; между тем Фридрих рассматривал лицо юноши с большим вниманием.

      – А кто здесь ваши знакомые?

      – Я имел счастье видеть однажды у графини де Камас господина Фредерсдорфа.

      – А давно ли вы знаете графиню? – продолжал экзаменовать король.

      – Уже год, как я имел счастье быть ей полезным… когда раз лошади…

      – Знаю, знаю, – прервал король и отвернулся; казалось, он хотел уйти, как вдруг он увидел шляпу, над которой забавлялись собаки, тронул ее палкой, что дало повод собакам вновь взяться за нее и, на этот раз, совсем ее изорвать; король с насмешкой обратился к юноше: – Пусть это послужит вам наукой: кто хочет попасть ко двору, тот вот какую получает пользу.

      – Ваше величество, – ответил де Симонис, – благодаря этой изорванной шляпе я имею счастие лицезреть вас, а потому очень доволен своей судьбой.

      Фридрих посмотрел на юношу и сказал:

      – Спустите осторожно Алькмену на землю и следуйте за мной: я велю дать вам другую шляпу.

      Хотя Алькмена сопротивлялась, но Симонис должен был исполнить приказание короля. Очутившись на земле, она потянулась, посмотрела на короля, который ей погрозил, и дружелюбно залаяв на Симониса, как бы упрекая его за то, что он оставил ее, медленно пошла впереди него.

      Симонис собрал остатки своей шляпы и пошел за королем, который вскоре оглянулся и, остановившись, спросил:

      – Куда же вы думаете ехать?

      Симонис немного замялся.

      – Графиня де Камас была настолько любезна, что посоветовала мне уехать в Саксонию и обещала снабдить меня рекомендательными письмами.

      Черные глаза короля сразу обратились на Симониса, и он приблизился к нему.

      – Имеете охоту добиться чего-нибудь хорошего?

      – Не только охоту, ваше величество, но я вынужден… потому что я сирота…

      – Так знайте же, что можно добиться хорошего лишь тогда, когда вы будете служить только одному господину, а изменой и сидением на двух стульях вы заслужите тюрьму и виселицу.

      Затем король сделал еще несколько шагов и, повернувшись к Симонису, прибавил:

      – Вы не должны забывать и того, что умные речи – вещь хорошая, но глупое молчание еще лучше…

      Симонис поклонился.

      Король продолжал идти к террасе, на которой уже стояли в расшитых мундирах генералы, камергеры и ожидавшие приема иностранцы. Фридрих еще раз повернулся