Гибель красных Моисеев. Начало террора. 1918 год. Николай Коняев

а бороться с большевиками не умеет» и что поэтому они Керенского защищать не желают.

      – Но, господа, если никто не будет сражаться, то власть перейдет к большевикам.

      – Конечно.

      Я попытался доказать обоим офицерам, что каково бы ни было Временное правительство, оно все таки неизмеримо лучше, чем правительство Ленина, Троцкого и Крыленки. Я указывал им, что победа большевиков означает проигранную войну и позор России. Но на все мои убеждения они отвечали одно:

      – Керенского защищать мы не будем.

      Я вышел из дому и направился в Мариинский дворец, во временный Совет республики (Предпарламент) …

      На Миллионной я впервые встретил большевиков – солдат гвардии Павловского полка. Их было немного, человек полтораста. Они поодиночке, неуверенно и озираясь кругом, направлялись к площади Зимнего дворца.

      Достаточно было одного пулемета, чтобы остановить их движение»[5] …

      Пулемета, как мы знаем, не нашлось.

      Зимний дворец вместе с Временным правительством защищали лишь мальчишки-юнкера да женский батальон.

      Причины этого отказа Временному правительству в защите можно поискать и в том, как трусливо и подло «сдал» Александр Федорович Керенский армию во время так называемого Корниловского мятежа, но все же важнее тут, конечно же, откровенно антирусская политика Временного правительства.

      Лидеры партий, пришедших к власти, не считали нужным скрывать, что Февральская революция была совершена отнюдь не во имя русских интересов.

      «Я бесконечно благодарен вам за ваше приветствие, – отвечая председателю Еврейского политического бюро Н.М. Фридману, говорил глава Временного правительства князь Георгий Евгеньевич Львов. – Вы совершенно правильно указали, что для Временного правительства явилось высокой честью снять с русского народа пятно бесправия евреев, населяющих Россию»[6].

      «В ряду великих моментов нынешней великой революции, – вторил ему не менее известный член Государственной Думы Николай Семенович Чхеидзе, – одним из самых замечательных является уничтожение главной цитадели самодержавия – угнетения евреев».

      А Павел Николаевич Милюков, будучи министром иностранных дел, прямо рапортовал об этом Якову Шиффу, директору банкирской фирмы в Америке «Кун, Лейб и К°», финансировавшей русскую революцию: «Мы едины с вами в деле ненависти и антипатии к старому режиму, ныне сверженному, позвольте сохранить наше единство и в деле осуществления новых идей равенства, свободы и согласия между народами, участвуя в мировой борьбе против средневековья, милитаризма и самодержавной власти, опирающейся на божественное право. Примите нашу живейшую благодарность за ваши поздравления, которые свидетельствуют о перемене, произведенной благодетельным переворотом во взаимных отношениях наших двух стран».

      Много говорилось, насколько точно был выбран Лениным момент для производства переворота. Гениально точно рассчитал он, когда, свергнув Временное правительство (обладавшее,

5

Савинков Б.В. Борьба с большевиками. Литература русского зарубежья. Антология в шести томах. Т. 1. Кн. 2. М.: Книга, 1990. С. 151–152.

6

Еврейская жизнь. 1917 г. 16 апреля.