Актриса на роль подозреваемой. Ирина Градова

ведь ты же знала, что тебе придется играть с Рогозиной, когда подписывала контракт? – увещевательным тоном, словно урезонивая непослушное дитя, проговорил режиссер. – Ты даже сказала, что будет интересно встретиться после стольких лет…

      – Я передумала! – прервала его актриса. – Как я буду выглядеть рядом с женщиной, только что сделавшей пластическую операцию? Я вот не прибегаю к помощи пластических хирургов, у меня все натуральное, а ведь Рогозина намного старше! Что же, она будет казаться девочкой на моем фоне?

      Он помнил Валерию пышной блондинкой, чьи формы навевали эротические сны не одному поколению мужчин. Ее черные, пронзительные глаза заставляли мужские сердца плавиться, подобно воску, а аппетитные, полные губы приглашали к поцелую. До сих пор в театре висел портрет Валерии Краснопольской тридцатилетней давности – она отказалась заменить его на более современный. И немудрено! Годы обошлись с Валерией беспощаднее, чем с ее соперницей. Невоздержанность в еде привела к излишней полноте и дряблости кожи, а дурной характер – к обвисанию когда-то прекрасных черт лица. Илона Рогозина ревностно следила за фигурой, и даже сейчас со спины ее можно принять за молодую девушку – неудивительно, что Сергей Свердлин оказался во власти ее обаяния!

      А насчет пластических операций… Дикий знал из достоверных источников, что Валерия посещает клинику пластической хирургии не реже двух раз в год и она явно лукавит, говоря, что является приверженкой естественной красоты! Но он не собирался спорить с актрисой, ему требовалось только ее согласие на постановку, которая неожиданно оказалась под угрозой.

      – Но, моя милая, – продолжал режиссер, – ты и Рогозина – разные типажи, в этом-то и соль! Каждая из вас прекрасна по-своему, и никакие пластические операции или их отсутствие не могут лишить вас шарма!

      – Шарма? – взревела Валерия. – Все станут нас сравнивать, говорить, что Рогозина выглядит на двадцать лет моложе! Облезлая кошка уж постарается затмить меня хотя бы внешностью, так как не может этого сделать при помощи таланта… Боже, да какого таланта? Она никогда им и не обладала, проложила себе дорожку на сцену через постель – все в курсе!

      Дикий давно освоил полезный трюк: когда ситуация становилась критической и артист начинал выходить из себя, режиссер отключал слух. На его лице застывала вежливая маска, говорящая, что он внимательно прислушивается к словам собеседника. На самом же деле Дикий пережидал, когда у того закончится запал и он выдохнется. Валерия чувствовала себя защищенной в стенах своего театра, а он, Дикий, находился на вражеской территории. Здесь Валерия могла себе позволить ерепениться, но контракт есть контракт, и придется выполнять условия, даже если сейчас ей кажется, что это необязательно. Глядя на Краснопольскую, Ролан Антонович видел торговку пивом, с раскрасневшимся лицом, лоснящимися щеками, близко расположенными к поверхности кожи сосудами