Счастливчик Сандерс. Андрей Николаев

кретина. – Впрочем, некоторые вещи или даются сразу, или не даются вовсе.

      – Это какие же?

      – Осторожность, господа. Осторожность, – Сандерс пожал руку парню, пристально глядя ему в глаза, – ну и, конечно, милосердие.

      Кивнув остальным, он прошел к выходу. Позади раздалось насмешливое хмыканье.

      – Агент Сандерс, – мисс Клейн догнала его, – не пора ли нам распределить обязанности?

      – С удовольствием, агент Клейн. Я получаю свои документы и командировочные. Собственные вы, я надеюсь, сумеете получить самостоятельно. Завтра в десять ноль-ноль встречаемся на космодроме у пропускного пункта на рейс на Киото. Прошу вас, – он открыл перед мисс Клейн дверь.

      Позади послышался негромкий возглас. Абигайль обернулась. Сандерс знал, что увидит, но тоже взглянул назад.

      Парень в твидовом костюме, закатив глаза, оседал на мозаичный пол.

      – О господи!.. – Абигайль рванулась к нему. Сандерс мягко, но настойчиво удержал ее за локоть.

      – Не стоит утруждаться, агент Клейн. Через десять минут он придет в себя. Просто человеку внезапно стало дурно.

      – Но что случилось?

      – Понятия не имею, – сказал Сандерс в пространство. – Как с таким здоровьем его взяли в Контору – вот что удивительно.

      «Напрасно я так, – подумал он, – но уж очень эти ребята просили преподать небольшой урок. А мисс Клейн и ухом не повела, несмотря на то, что я так подставился. Что ж, имеющий глаза – да увидит. Если ей хочется видеть во мне лишь отработанный материал – так тому и быть».

      Глава 3

      Он лежал на спине и боялся открыть глаза, потому что по лицу ползали скользкие лапки насекомых. Они ощупывали лицо, пытались пробраться под веки, в рот, проползти по пищеводу и дыхательным путям, чтобы осесть в нем новой жизнью, которая будет питаться его телом. Пищи будет много, мягкой и теплой, а когда личинки вылупятся, от него останется только пустая оболочка. Они с легкостью прорвут ее, чтобы продолжать жить вне его, но ему это уже будет все равно – к тому времени они съедят сердце, мозг, легкие, выпьют кровь, оставив белые чистые кости.

      Скользкие личинки, они преследовали его там, в пещерах, и они последовали за ним и сюда. Там были влага и сырость, но здесь еще хуже – на лицо падает дождь, и уже трудно отличить, где колен касаются дождевые капли, а где тонкие назойливые лапки.

      Они нащупали ноздри, и он с силой выдохнул воздух. Да, об этом он не подумал… значит, осталось недолго… его начнут есть с головы…

      – Парень, открой глаза. Ты слышишь меня?

      Глаза? Он уже открывал глаза по приказу, и вспышки света подавляли волю, и сознание съеживалось в крохотный комок, с ужасом наблюдающий, как тело исполняет приказы, подчиняясь чужой воле. Так было вначале, но постепенно он обнаружил, что подчинение тем, кто имеет право приказывать, не так уж и страшно. Если они действительно имеют это право.

      А это кто? Нет, нужно вспомнить… Вспомнить и жить в соответствии с заложенным знанием.

      – Сэр, санитарный глидер на подлете.

      – Хорошо.