Злой умысел. Даниэла Стил

ему. Он расписывает покойного, словно святого какого-нибудь, и постоянно твердит, что никогда не простит его дочери содеянного. Думает, что девушка заслуживает смертного приговора.

      – В семнадцать-то лет? Добрый дядя… – Теперь глаза Дэвида загорелись живейшим интересом. – А что говорит наша девочка? Знает она, что этот человек ей не поможет, что заграбастает все, что было у папочки, в счет сомнительных долгов?

      – Наверняка нет. Знаешь, она предпочтет сгореть в аду, нежели проговориться. Мне кажется, она убедила себя, что обязана сохранить незапятнанной репутацию родителей.

      – Да, похоже, судмедэксперт надобен ей не меньше, чем адвокат. – Он широко улыбнулся Молли. Снова работать с ней в паре? Это явно было ему по душе. Она блестящий специалист, да к тому же у него время от времени мелькает слабенькая надежда на то, что между ними возникнет романчик. Но ничего подобного между коллегами сроду не бывало, и в глубине души он знал, что и не будет. Но воображать себе это было забавно, однако эти романтические мечтания никоим образом не сказывались на работе.

      – И какие у тебя соображения? – Молли выглядела озабоченной.

      – Думаю, она попала в переделку. И в чем же конкретно ее обвиняют?

      – Я еще не вполне уверена. Поговаривают об умышленном убийстве, но, думаю, трудненько будет это доказать. Никакого наследства ведь на поверку не оказалось, так что мотивов для умышленного убийства не было. Только дом да закладная и еще доля в деле, которую, как утверждает компаньон покойного, тот обещал ему.

      – Так-то оно так, но ведь девочка могла и не знать об этом, правда? Могла она и не подозревать, что при таких обстоятельствах претендовать на наследство она не может. Нет, дело тянет на умышленное убийство, особенно если суд того захочет.

      – Если она станет отрицать, что намеревалась покончить с ним, тогда возможны варианты, – с надеждой сказала Молли. – Но это все равно от пятнадцати лет лишения свободы и выше. Когда она освободится, ей будет сорок, а может, и того больше. Правда, это не смертный приговор. Грейс уже сказали, что ее будут судить как взрослую. Упоминали и высшую меру. Но если она только расскажет, что на самом деле стряслось, ты сможешь добиться пересмотра дела, истолковать это как убийство непредумышленное.

      – Да-а… Ну и конфетку ты мне подсунула!

      – Так берешься или нет?

      – Возможно. Похоже, все убеждены, что дело решено, – ведь папочка был фигурой, да еще какой, и снисхождения к девочке в городе не дождешься. Видно, придется просить о переносе слушания дела в другой судебный округ. В любом случае я попробую.

      – Не хочешь сначала повидать ее?

      – Ты шутишь? – Он хохотнул. – Не понятно разве, кого именно я защищаю? Я не нуждаюсь в представлении. Мне просто надо знать, что у меня есть шанс. Будет классно, если она заговорит и поведает, что случилось. А если нет, то ей светит пожизненное заключение или же кое-что похуже. Придется развязать язычок, – честно сказал он.

      Молли согласно кивнула.

      – Может, она