Двое. Елена Владимировна Сабанова

е покопошились в багажнике, в салоне, потом вместе открыли капот и вместе же начали крутить что-то там внутри, не проронив ни слова, ни сделав хоть едва уловимого жеста, который мог бы намекнуть на способ их общения, однако в полной кооперации.

      –Наши новые соседи, – сказала Анжела неопределённым тоном. – Похоже, всю жизнь в браке друг с другом.

      Анжела всегда говорит неопределённым тоном, когда ей что-либо или кто-либо не нравится. Вот и сейчас. А с чего?

      –Люди как люди. Мы с тобой тоже тысячу лет в браке, и что.

      –Но мы же не носим одинаковые свитера.

      –Это потому, что из нас двоих никто не умеет вязать. Если бы ты умела…

      –Я умею вязать носки.

      Я вспомнил, что несколько лет назад она подарила мне пару шерстяных полосатых носков разного размера.

      Пара одновременно вынырнула из-под капота, вытерла руки одной тряпкой, закрыла минивэн и ушла в дом. В одно мгновение дом напротив преобразился. Окна распахнулись, занавески выпорхнули на волю, послышался тихий звук приятной старомодной музыки и главное – дом заблагоухал чудесным ароматом.

      –Мясо маринуют, – неопределённо сказала Анжела.

      Я принюхался. Соевый соус? Чеснок? Да, точно чеснок. И ещё запах дыма от настоящих дров. И ещё что-то. Анис? Гвоздика? Я сходил на кухню и понюхал все стоявшие там баночки со специями. Ничего похожего не нашёл. Я решил спросить у Анжелы, что она думает об этом запахе, но она была слишком занята и даже после того, как я дважды повторил свой вопрос, не ответила ничего более-менее внятного.

      Всё утро мы провели у окна, глазея на дом соседей и ожидая, что они покажутся опять. Мне не терпелось разглядеть их получше, вблизи. А ещё больше мне хотелось посмотреть, что они такое вкусное готовят. Я и сам готовлю хорошо, особенно соусы к мясу, так вот поэтому аромат из их окна мне не давал покоя. Что до Анжелы, то она не такой гурман, как я, и к запаху специй отнеслась совершенно спокойно, но что-то другое грызло её изнутри. Похоже было, что её соседи заинтересовали даже больше, чем меня.

      Мы кое-как позавтракали остатками ужина. Готовить было некогда. Варёные сосиски и переваренные яйца – довольно тяжёлое блюдо, особенно, если есть его стоя, можно сказать, на ходу.

      Анжела была сама не своя. Она всё время пристально рассматривала в бинокль минивэн новых соседей. И шептала себе что-то под нос. Про какую-то Мону, про троечников, неучей и ещё что-то, я уже не разобрал.

      –Правило первое – ни в чём не отличаться от местных – не соблюдено.

      Это было то, что я различил. Она прошептала это особенно громко. И тут же оглянулась на меня и каким-то обиженным голосом сказала:

      –Знаешь, Патрик, их машина так и сияет чистотой. Это перебор. Как они умудряются? После дождей-то. Какая сила воли. Тебе это не кажется странным?

      Я помотал головой.

      –Возможно, заехали на мойку по дороге.

      –Сомневаюсь. В такую рань.

      Тон Анжелы стал подозрительно обычным. Ровным. А это нехороший признак.

      –Да ничего особенного, обычное дело. Я однажды тоже заехал на мойку в семь утра. Эээ… по-моему, это было в день нашей помолвки.

      Анжела опять воткнулась в бинокль.

      –Патрик, ведь твоя мама – чистюля.

      Странно, что Анжела вспомнила про мою мать. У них не особо хорошие отношения. Вернее, моя мать не очень приветствует Анжелу у себя в гостях. И к нам заезжает редко.

      –Но ведь Патрик, даже у твоей мамы машина не бывает настолько чистой.  Даже на покрышках ни песчинки. А ведь шли дожди.