День гнева (сборник). Север Гансовский

Мы туда взглянули и охнули. Десятки раздавленных и высосанных акул валялись на белом песке, и еще несколько вода качала у самого берега.

      Какой там аппарат! Мы и думать забыли про съемки. Я сжимал ложу ружья с такой силой, что у меня пальцы побелели.

      – А где должен быть сам хозяин? – спросил Мишель. Он перешел на шепот. – Там, на берегу?

      – Здесь. – Папуас ткнул пальцем вниз, на воду. – Он здесь, под лодкой.

      Мы стали вглядываться в воду, но там ничего не было. Отчетливо мы видели мелкие камешки, водоросли, всевозможных ракообразных (так отчетливо, как бывает только в очень прозрачной воде в солнечную погоду). А дальше дно уходило вниз.

      Петр сделал еще несколько осторожных гребков. Теперь дна уже не было видно, под нами мерцала зеленоватая глубина.

      Небольшая, сантиметров десять, полосатая рыбешка вильнула возле самой лодки, замерла на миг, а потом как-то косо, трепеща, стала опускаться и исчезла внизу, во мраке. И одновременно в воздухе раздался какой-то слабый треск. Даже не треск, а щелчок.

      Мы сидели очень тихо и ждали. Ружье было приготовлено. Нам казалось, что вот сейчас со дна начнет подниматься нечто страшное.

      Мишель вдруг положил руку на маску акваланга:

      – Я нырну.

      – Нет, – сказал Петр.

      – Да, – сказал Мишель.

      – Нет, – повторил Петр. – Это опасно.

      – Ну и пусть. – Мишель кивнул мне. – Страхуй.

      Он натянул на лицо маску, сунул в рот резиновый мундштук и перекинул ногу через борт. Через мгновение он был уже в воде, и мы видели, как он стремительно погружается, сильно работая руками.

      Мы переглянулись с папуасом. Петр был испуган, но не очень. Только сильно возбужден.

      Прошла минута. Мишель исчез, гроздья пузырьков поднимались из зеленоватой тьмы… Еще минута… Еще одна.

      Нервы мои были напряжены до предела, месье. Надеюсь, вы меня поймете. Что-то жуткое было разлито кругом. Эта тишина, такая странная в бушующем море, мертвые скалы острова, остатки акул на песке…

      Не знаю, что это со мной случилось, но после трех минут ожидания я вдруг неожиданно для себя поднял ружье и наискосок выпалил в воду из обоих стволов.

      Выстрелы грохнули, и в ту же минуту мы с Петром увидели, как Мишель поднимается из глубины. Он стремился наверх отчаянными рывками, как человек, за которым кто-то гонится. Он вынырнул метрах в пяти от лодки и тотчас поплыл к нам. Я помог ему перелезть через борт, а Петр навалился на противоположный, чтобы лодка не перевернулась.

      Мишель сдернул маску, и скажу вам, он был серый, как штукатурка. Несколько мгновений он молчал, стараясь наладить дыхание, потом сказал:

      – Я здорово испугался.

      – Чего?

      Он пожал плечами:

      – Сам не знаю чего.

      – Но ты спустился до дна?

      – Да, до самого дна.

      Петр тем временем осторожными движениями стал выгребать к бурливой воде.

      Мишель глубоко вздохнул несколько раз.

      – Там что-то было, – сказал он, – только я не знаю