Джульетта стреляет первой. Анна и Сергей Литвиновы

Первое место работы, не смейся, – обычная музыкальная школа. Парень протестовал таким образом против гиперопеки родителей. Идея с островом, где практически коммунизм, пришла ему в голову, когда он слушал симфонический эскиз «Море» Клода Дебюсси. Юноша изложил свой план родителям, те оценили – однако финансировать отказались. Но мальчик оказался упрямым. Немедленно покинул сферу культуры. Согласился – под руководством отца – делать бизнес. Очень скоро папу превзошел. Когда заработал достаточно, осуществил мечту на собственные деньги. Так и живет с тех пор в рукотворном раю на краю земли.

      – А как его звать, этого утописта?

      – Прости, запамятовал – о нем давно ничего не слышно. Но имя какое-то необычное.

      – А на острове правда сплошные миллионеры? – живо заинтересовалась Татьяна.

      – Почти. Там нельзя жить в гостинице или снимать жилье. Обязательное условие – владеть недвижимостью. А небольшой домик стоил от восьмисот тысяч «зеленых». К тому же владелец острова требовал, чтобы ай-кью у хозяина – не меньше ста двадцати. Обязательно диплом о высшем образовании. И никаких судимостей.

      – Чудеса.

      – Наша структура тоже забеспокоилась, – тонко усмехнулся Валерий Петрович.

      – И купила там оперативную квартиру, чтоб всех контролировать? – хихикнула Татьяна.

      – Купили бы, да бюджет не позволил. Но по своим каналам узнали: никаких заговоров, никакого криминала. Живут в свое удовольствие. В океане купаются. Особо продвинутые местные письмена пытаются расшифровать – язык до конца не изучен. Один оригинал эликсир молодости изобретает. Развлекаются, короче.

      Валерий Петрович ловко обернулся к плите, аккуратно (ни капли кипятка не брызнуло) поместил в кастрюлю пельмени.

      Таня не удержалась, похитила с тарелки молоденький груздь. Усмехнулась:

      – Могу добыть для вашей конторы деталей. Меня на Матуа работать позвали.

      – Да ты что?! Кем?

      – Здоровую жизнь наладить.

      – Ну-ка, расскажи! – Глаза у отчима загорелись.

      – Я расскажу, но буду жевать, – предупредила Татьяна.

      Смаковала семгу на поджаренном багете, закусывала грибочками и описывала – в лицах – сегодняшнее собеседование и своих конкурентов.

      Когда на ее тарелке появилась ладная стопочка пельменей со свежемолотым перцем и сметанкой, взмолилась:

      – Больше ни слова!

      – Кушай, кушай, Танюшка, – захлопотал Валерий Петрович.

      Налил ее любимой, ледяной, французской минералки (всегда держал в холодильнике). Выставил на стол еще пару соусов.

      На тридцать четвертом пельмене девушка устало откинулась на мягкую спинку кухонного дивана:

      – Все, Валерочка. Завтра ни в одни брюки не влезу.

      – Тебе это не грозит.

      Он достал из холодильника торт.

      – Так что, – Таня решительно подобрала с тарелки два последних пельменчика, – ехать мне на этот остров?

      – Конечно, езжай! – ни секунду не