Гурджиев. Учитель в жизни. Чеслав Чехович

мы должны были выручить за них.

      «Идите на базар в Константинополь, – сказал он. – Там вы найдете отборную клиентуру, особенно среди иностранцев и турецких коллекционеров, высоко ценящую русский антиквариат».

      Он сел на скамью и небрежно закурил сигарету. Постепенно все группы разошлись. На прощание каждая торжественно говорила ему «до свидания». Гурджиев отвечал с улыбкой, наши лица расслаблялись.

      Когда Гурджиев остался один, я подошел к нему с благородным намерением предложить ему несколько турецких фунтов, заработанных в ресторане, где я заведовал гардеробом. Я сел рядом и произнес: «Георгий Иванович, поскольку вы стеснены в средствах, могу я предложить вам несколько турецких фунтов?»

      Он повернулся ко мне, как ни в чем не бывало, и спросил: «Не знаете ли вы текущую цену алмазов?»

      Озадаченный этой загадкой, я, запинаясь, спросил: «Что? Разве кто-то хочет купить?»

      Я остро ощущал, что за глупый вопрос задал. Гурджиев, казалось, проигнорировал его и продолжал: «У меня действительно есть одна проблема», – сказал он. Он вытащил из своего кармана большой красный платок и осторожно развязал его. Я был поражен, обнаружив в нем кучку алмазов разной величины.

      «С тех пор, как русские стали продавать свои драгоценности за бесценок, никто не хочет покупать их по нормальной цене».

      «Но Георгий Иванович, со всеми этими алмазами – вы очень богаты! Вы только что сказали, что у вас нет ни копейки. И я предложил вам несколько несчастных турецких фунтов!»

      «Чехович, вы очень наивны. Если я не доведу их до предела, они никогда не опустятся до зарабатывания денег».

      Конечно же, Георгий Иванович отклонил мое предложение.

      Прошло всего несколько часов, когда появилась первая маленькая группа потенциальных торговцев. Очень взволнованные, они подробно стали рассказывать, как преуспели в продаже двух ковров по хорошей цене, даже выше оговоренной.

      «Все получилось! Особенно потому, что в глазах покупателей эти ковры не стоили так уж дорого».

      На минуту они превратились в настоящих невозмутимых профессиональных торговцев.

      Что же до остальных групп, то все они вернулись с унылыми лицами. Они ничего не продали, утверждая, что запрашиваемая цена слишком высока.

      «Никто из вас ничего не понял, – сказал Гурджиев. – Вы поверили первому прохожему. Кроме того, вы сдались слишком быстро. Какую цену я сказал вам назначать?»

      «Двадцать турецких фунтов».

      «Двадцать турецких фунтов? Невероятно! Я не мог сказать вам такого вздора. Это же ковры, которые персидский шах предложил великому князю Александру по случаю государственного визита в Россию, когда великий князь пригласил шаха на охоту в свое имение. Эти ковры имеют историческую ценность!»

      С этими словами он вдвое повысил цену против прежней.

      В тот же самый вечер вторая группа преуспела в продаже этих «исторических» ковров каким-то иностранным покупателям, страстно возжелавшим завладеть