Синдром отличницы. Елена Ромова

Питт обхватывает мою нижнюю губу, затем верхнюю, а затем его язык проникает в меня. Ощущения настолько сильные, что между ног появляется влага. Я стыдливо всхлипываю и отстраняюсь.

      Питт не сделал ничего плохого, но вид у него взволнованный, возбужденный.

      – Прости, – хрипло выдыхает он, – слишком рано, да? Я не должен был… только не уходи.

      Господи, его реакция настолько искренна и импульсивна, что я готова в ту же секунду ему отдаться. Знал бы он, что творится со мной, когда он рядом, когда касается, наконец, когда просто смотрит вот так.

      – Все нормально, я просто…

      – Ты никогда этого не делала?

      Отведя взгляд, я старалась придумать что-то стоящее в ответ или тактично сменить тему.

      – В этом нет ничего плохого, Лимма.

      Мне не удалось скрыть горький смешок.

      – В двадцать лет странно не уметь целоваться, – проговорила, не поднимая взгляда.

      – Нет, это потрясающе, – он помедлил, прежде чем сказать то, что собирался: – Я еще ни разу не встречался с девственницей.

      О, черт…

      – Лучше не заостряй на этом…

      – Прости… – вымолвил он.

      Мы замолчали, испытывая неловкость.

      – Рядом с тобой я чувствую себя неполноценным, – вдруг усмехнулся Питт, – ты идеальная, а я… у меня много недостатков.

      – Шутишь? Ты лучший футболист университета, богатый и красивый. С таким набором любые недостатки не имеют никакого значения.

      – А ты циничная, – хмыкнул он и рассмеялся.

      Было около девяти, когда Питт привез меня домой. Как и обещал. Впрочем, он, к удивлению, не позволял себе ничего лишнего. Вернее, ничего того, чего я сама бы не хотела.

      – Спасибо, – произнесла я прежде, чем выйти из машины.

      – Увидимся завтра?

      – Если хочешь.

      – Хочу, – поспешно выдохнул он, – очень хочу, Лимма.

      Он медленно наклонился ко мне, давая понять, что намеревается сделать. Кончики его пальцев коснулись моей скулы, легко провели до уголка губ. Я не отстранилась, послушно принимая прощальный поцелуй – глубокий, раскованный и зажигательный.

      За все приходится платить, даже за собственную рассеянность.

      Доктор Баргер редко посещал собственный кабинет, находя себе применение в лаборатории. Но ради меня он изменил привычкам. Он убрал со стула ворох бумаги, поставил этот стул перед столом, на который имел обыкновение присаживаться во время беседы.

      – Садись, Лимма, – довольно мягко произнес он, – нам нужно серьезно поговорить. – Итак… – начал, убедившись, что я действительно сижу и внимательно слушаю. – Я разочарован. За несколько дней тебе удалось кардинально изменить мое мнение о себе. Лимма, в чем дело?

      У меня было сотни ответов, но ни один не звучал так правдиво, как прозвучало бы: «Я, кажется, влюбилась в Питта Сайверса».

      – Лимма, ты понимаешь, о чем я говорю? – сердито вымолвил Баргер, скрещивая на груди руки. – В Каптике за место в этой лаборатории сотни студентов готовы продать душу.

      – Я исправлюсь.

      Мужчина громко