Обжигающий след. Потерянные. Анна Невер

за ним не возвращались, Рич выслушал много отговорок, в которые с радостью поверил. Какая разница? Сейчас же все хорошо. Рамил, будто еще не веря, что сын здесь, спросил его что-то на своем языке.

      – Вы о том, может ли он оборачиваться в медведя? – встрял в разговор Демьян, не боясь показаться нетактичным. – Не беспокойтесь, способность полностью восстановлена.

      – Господин вэйн знает наш язык? – вздернул широкие брови Саялэ, при этом метнув предупреждающий взгляд соплеменникам, чтобы остереглись болтать лишнего. Не все нужно знать чужаку.

      – Только общие фразы. Учил, когда ездил в Савойские пустоши. А Рич помог вспомнить. – Демьян подмигнул мальчишке.

      – Приятно вдвойне принимать такого гостя в нашем скромном кругу.

      – Взаимно.

      Рамил взял сына за плечи.

      – Покажи мне медведя, Рыч.

      – Сейчас! – Ребенок со смешком отбежал к костру. Как по команде смолкли все разговоры, глаза каждого на поляне были прикованы к смуглому мальчишке. Один миг, и на фоне пламени поднялась фигура огромного бурого медведя. Зверь опустился на четыре лапы, пробежался пару раз вокруг костра, разок рыкнул, лязгнул внушительными когтями. Затем кувыркнулся, довольно высунув розовый язык.

      Тиса мысленно улыбнулась.

      Рич вернулся в человеческий облик под крики и хлопки в ладоши окружающих. Рамил глядел на сына так, словно только сейчас понял, что он вернулся. Глаза блестели, отражая огонь костра. Он потрепал мальчишку по шее и громко рассмеялся.

      Точно уловив настроение главы, резво запели скрипки, выводя бойкую мелодию. И табор запел, заплясал. Та самая красотка, что не сводила с вэйна глаз, танцевала с особой страстью. Юбки в ее руках ожили и уподобились пламени. Бедра и грудь колыхались в такт музыке. Она изгибалась как змея и скакала как лань. Боже, дай терпения. Слава Единому, дед Агап решил побеседовать с Ричем.

      – Вот бабуля удивится, когда вернется!

      – А где твоя бабушка? – полюбопытствовал Фомич.

      – Гадать к кому-то ушла.

      Краем не своего глаза Тиса заметила, как Демьян уже не смотрит на танцующих, а, наклонившись к Рамилу, что-то говорит тому на ухо. Что-то малоприятное, судя по кислому выражению лица Саялэ. Повинуясь внутреннему голосу, захотела услышать разговор и даже не поняла, как у нее это вышло. Но мир мгновенно растаял в тумане, затем снова появился, но теперь она смотрела на него не старческими подслеповатыми глазами, а глазами вэйна, и вблизи.

      – Рич пришел к вам по доброй воле. Я рассчитываю, что она останется при нем.

      – Что имеете в виду? – бросил раздраженно Саялэ.

      – Думаю, вы меня отлично поняли, Рамил Заратович. Никакого принуждения силой.

      – Он мой сын! Я могу поступать с ним, как захочу, – грубо ответил глава.

      – Нет, – с самой доброжелательной улыбкой возразил Демьян, – вы потеряли это право, когда выбросили раненого пацана на улицу, как щенка.

      Саялэ