Обжигающий след. Потерянные. Анна Невер

час чтица, заикаясь и серея лицом, «наслаждалась» восторженным лепетом влюбленной дурехи. В конце концов на фразе «жаркий поцелуй вэйна обжег ее губы» Тиса сдалась. Сославшись на головную боль, попросила позволения подняться к себе.

      – Ах, как жаль, милочка, – обиженно зевнула хозяйка. – Ну да ладно. Подите. Только верните книжку на место в красную гостиную. А то давеча Санюшенька уж весь томик стихов изорвал на кошкину приманку.

      – Ай-яй, – закачали враз компаньонки головами, как подсолнухи на ветру.

      В гостиную так гостиную. Хоть на гору кудыкину, только не читать роман.

      Тиса прошла коридором в неприкосновенную комнату. Красный дракон, как и прежде, блестел погонами и клыками. Мольберт отчего-то скучал без Лизы, и славно. Взглянуть на художества молодой Отрубиной желания не появилось. Вряд ли в хозяйской дочери проснулся талант за эти недели. Там беспробудный сон. Зато Войнову привлек очаг. Гостиную отапливали ради художницы, и сейчас за решеткой догорала россыпь угольков. Аккуратно поставив книжку на полку стеклянного серванта, девушка присела прямо на пол у очага. В ее комнате такой роскоши нет, да и дома тоже. Как в видении, смотрела на огонь. Маленькое пламя, то голубое, то красное, такое живое, завораживало. Душа снова дала слабину. Вспоминались другие дни, и другое пламя плясало в кострах. И теплые руки касались ее плеч. И голос дурманил голову. Теперь она понимала, отчего так ровно горел костер из сырых веток, сложенный «шкалушем», и отчего так быстро высохли вещи после ее ныряния в болото. Колдун одним словом заставлял огонь полыхать. Так же, как смог с легкостью разжечь в ее сердце чувство, которое она потушить теперь не в силах. Остались всего лишь угли. Но слабое пламя еще обнимает их. А подуй – так разгорится. Как сейчас, после этого треклятого романа. До весны, написал Демьян. Единый! Как же до нее далеко.

      Войнова не заметила, как скрипнула дверь балкона, и гостиную наполнили негромкие голоса. И лишь позже осознала, что не одна в гостиной.

      – Оставь меня! – возмущенный шепот принадлежал молодой Отрубиной.

      – Он снова был здесь, я знаю! – вторил ей разгоряченный мужской.

      – Это тебя не касается!

      – Еще как касается! Черт возьми! Как ты можешь, Лиз?! Чем тебя купил старый обрюзгший мухомор? – шорох занавесей и скрип половиц. – Ты катаешься на его коляске! Принимаешь букеты! Я видел посыльных.

      – Ты следил?

      – Ты прекрасно знаешь это. Я и дня не могу прожить без тебя. Я люблю тебя, Лиз.

      – Перестань, – голос Лизы задрожал. – Все кончено, Сережа. Уходи! Сейчас же, пока тебя кто-нибудь не заметил! И никогда не появляйся больше в этом доме!

      – Всего один поцелуй, Лиз! Прощальный, – упрямо продолжил мужчина. Несмотря на слова, сдаваться он явно не собирался. – Я хочу убедиться, что ты ничего ко мне не чувствуешь.

      Тиса не знала, что и делать. Встать как ни в чем не бывало и поздороваться? Вряд ли это хорошая идея. Оставалось одно – отсидеться. Может быть, они ее не заметят и уйдут.