Цетаганда. Лоис Буджолд

этажом ниже, либо лично Форобио. Комната должна гарантировать конфиденциальность – за возможным исключением систем связи. Все коммуникации в посольстве наверняка прослушиваются.

      Сотрудник посольства проводил Маз до их двери, и Майлз с Айвеном поспешили усадить ее поудобнее. Майлз дипломатично избавился от посольского, отослав его за чаем и – по просьбе Айвена – за вином.

      – Спасибо, что пришли, миледи Маз.

      – Просто Маз, – улыбнулась она в ответ. – У нас на Верване не привыкли к таким титулам. Боюсь, мы не слишком серьезно их воспринимаем.

      – Должно быть, лично вам это все-таки удается: иначе как бы вы смогли действовать здесь так успешно?

      – Да, милорд, – улыбнулась она ему.

      Ну да, Верван ведь одна из так называемых демократий, пусть и не настолько оголтелых, как у бетанцев.

      – Моя мать, возможно, согласилась бы с вами, – предположил Майлз. – Она не видела бы особой разницы между двумя трупами в ротонде. Если не считать, конечно, того, как они там оказались. Насколько я понял, этого самоубийства никто не ожидал?

      – Случай совершенно беспрецедентный, – согласилась Маз, – а если вы знаете цетагандийцев, вы поймете, насколько это сильное выражение.

      – Значит, цетагандийские слуги не имеют обыкновения следовать за своими господами в иной мир, как это делали когда-то язычники?

      – Мне кажется, ба Лура было чрезвычайно привязано к императрице, прослужив ей столько лет, – сказала Маз задумчиво. – Так давно… никого из нас еще на свете не было.

      – Айвен интересовался, правда ли, что цетагандийцы клонируют своих слуг?

      Айвен бросил на Майлза укоризненный взгляд, но смолчал.

      – Гем-лорды – иногда, – ответила Маз, – но не аут-лорды и, уж во всяком случае, не в императорской семье. Для них каждый слуга – такое же произведение искусства, как и любой другой предмет, которыми они себя окружают. В Райском Саду все должно быть уникальным, по возможности ручного изготовления и безупречного качества. К живым объектам это тоже относится. Поточные изделия они оставляют низам. Не уверена, что это справедливо, но в мире, переполненном мнимыми реальностями и бесконечными повторениями, это как глоток свежего воздуха. Им бы только поменьше снобизма по этому поводу.

      – Кстати, об искусстве, – произнес Майлз. – Вы, кажется, говорили, что вам удалось идентифицировать тот символ?

      – Да. – Она остановила взгляд на его лице. – Где, лорд Форкосиган, вы сказали, вы его видели?

      – Я его не видел.

      – Гм… – Она чуть улыбнулась, но не стала уточнять. – Это Печать Звездных Ясель – предмет, с которым редко сталкиваются чужестранцы. Точнее, чужестранцы с ним не сталкиваются вообще. Это чрезвычайно сокровенный предмет.

      «Так-так, запомни».

      – Реликвия аутов?

      – И еще какая.

      – И… гм… а что это такое – Звездные Ясли?

      – Как, вы не знаете? – Маз казалась удивленной. – А я-то думала, вы только и делаете, что изучаете цетагандийские