Серая Шейка. Сказки и рассказы для детей. Дмитрий Мамин-Сибиряк

бы я знал, то лучше остался бы сидеть под землёй, – печально проговорил он, повёртываясь на своей мохнатой ножке. – От леса осталось одно кладбище.

      Старушка Ель опять рассказала про своё страшное горе, а Белка подтвердила её слова. Да, зимой приехали люди с железными топорами и срубили тысячи деревьев, а потом изрезали их на дрова и увезли.

      Не успел этот разговор кончиться, как показались перистые листья папоротников. В густом дремучем лесу трава не растёт, а мох и папоротник – они любят и полусвет и сырость. Их удивление было ещё больше.

      – Что же? Нам ничего не остаётся, как только уйти отсюда, – сурово проговорил самый большой Папоротник. – Мы не привыкли жариться на солнце…

      – И уходите… – весело ответила зелёная Травка, выбившаяся откуда-то из-под сора нежными усиками.

      – А ты откуда взялась? – сурово спросила старая Ель незваную гостью. – Разве твоё место здесь? Ступай на берег реки, к самой воде…

      Весело засмеялась зелёная Травка на это ворчанье. Зачем она пойдёт, когда ей и здесь хорошо? Довольно и света, и земли, и воздуха. Нет, она останется именно здесь, на этой жирной земле, образовавшейся из перегнившей хвои, моха и сучьев.

      – Как я попала сюда? Вот странный вопрос! – удивлялась Травка, улыбаясь. – Я приехала, как важная барыня… Меня привезли вместе с сеном, которое ели лошади: сено-то они съели, а я осталась. Нет, мне решительно здесь нравится… Вы должны радоваться, что я покрою всё зелёным, изумрудным ковром.

      – Вот это мило! – заметила Белка, слушавшая разговор. – Пришла неизвестно откуда, да ещё разговаривает… А впрочем, что же, пусть растёт пока, особенно если сумеет закрыть все эти щепы и сор, оставленные дровосеками.

      – Я никому не помешаю, – уверяла Травка. – Мне нужно так немного места… Сами будете потом хвалить. А вот вы лучше обратите внимание вон на те зелёные листочки, которые пробиваются из-под щеп: это осина. Она вместе со мной приехала в сене, и мне всю дорогу было горько. По-моему, осина – самое глупое дерево: крепости в нём никакой, даже дрова из неё самые плохие, а разрастается так, что всех выживает.

      – Ну, это уж из рук вон! – заворчала старая Ель. – Положим, старый ельник вырублен, но на его месте вырастут молодые ёлочки… Здесь наше старинное место, и мы его никому не уступим.

      – Когда ещё твои ёлочки вырастут, а осинник так разрастётся, что всё задушит, – объяснила Белка. – Я это видела на других порубях… Осина всегда занимала чужие места, когда хозяева уйдут… И вырастает она скоро, и неприхотлива, да и живёт недолго. Пустое дерево, вечно что-то бормочет, а что – и не разберёшь. Да и мне от него поживы никакой.

      В одну весну на свежей поруби явились ещё новые гости, которые и сами не умели объяснить, откуда явились сюда. Тут были и молодые рябинки, и черёмуха, и малинники, и ольхи, и кусты смородины, и верба; все эти породы жались главным образом к реке, оттесняя одна другую, чтобы захватить местечко получше. Ссорились они ужасно, так что старая Ель смотрела на них как на разбойников