Болтливый мертвец (сборник). Макс Фрай

помогают несведущему человеку сразу определить, применялась ли при изготовлении той или иной вещицы Очевидная магия и если да, то какой ступени.

      – Если найдете что-то подозрительное, сразу зовите нас, – предупредил Мелифаро. – Никаких несчастных случаев на работе, ребята. У меня есть хрустальная мечта – ночевать дома. И горе тому, кто лишит меня этой возможности своей преждевременной гибелью.

      Мы остались вдвоем в гостиной. Мелифаро тут же принялся обыскивать помещение. Это больше походило не то на цирковой номер, не то и вовсе на экстатическую пляску молодого жреца. Малиновый вихрь несколько раз пролетел по комнате, остановился в центре, возле обеденного стола, и бодро заявил:

      – Так, тут ничего интересного. Пошли на кухню.

      – Ты так торопишься домой? – ехидно поинтересовался я.

      – Что? – рассеянно переспросил он. Потом понял и укоризненно покачал головой: – Я, конечно, тороплюсь домой, но это не имеет никакого отношения к делу. Просто я уже знаю, что тут нет ничего заслуживающего внимания. Не все же такие тугодумы, как ты.

      – А что за анекдот-то? – спросил я, когда мы оказались на кухне и лоохи Мелифаро снова замелькало, вызывая у меня головокружение.

      – Хороший, – усмехнулся он. – Про тебя.

      – Опять про меня? – огорчился я.

      – Ага. Напился, дескать, сэр Макс, как дикий лесной эльф…

      – Клевета! – возмутился я. – Не было такого. То есть было, конечно, но давно и не в Ехо. Я вообще не помню, когда в последний раз пил что-то крепче камры.

      – Зато я помню. Гораздо крепче камры и очень, очень много. Когда с троном прощался, – подсказал он. – Правда, свидетелей этого безобразия в живых мы вроде бы не оставляли, но народную молву не обманешь. Рассказывать дальше?

      – Давай, – буркнул я.

      – Ну вот. Напился сэр Макс до утраты искры. Забрел на Кладбище Кунига Юси, свалился в вырытую про запас яму и уснул. Через пару часов ему стало холодно, он проснулся, дрожит. А мимо идет кладбищенский сторож, тоже пьяный. Видит: разрытая могила, там сидит какой-то мужик, дрожит, стонет: «Ох, холодно мне, холодно!» Сторож ему – то есть тебе – и говорит: «А вот не фиг было выкапываться!»

      – Ничего, сойдет, – одобрил я. – Только непонятно – почему именно про меня? Этот анекдот можно рассказывать про кого угодно – хоть про тебя, хоть про самого сторожа, смысл не изменится.

      – А нашим горожанам нравится, чтобы было именно про тебя. Им, видишь ли, просто приятно повторять твое имя, – усмехнулся Мелифаро. – Это называется слава, бедняга… Ох, посмотри-ка, что я нашел. Вот чем они тут занимались! – И он заразительно расхохотался.

      – Что ты там нашел?

      Я с любопытством уставился на крошечный керамический кувшинчик, который он откупорил и теперь принюхивался к его содержимому. Целая армия точно таких же кувшинчиков стояла на кухонном столе.

      – Это грём! – торжественно сообщил Мелифаро.

      – Я не знаю, что такое «грём», – сухо сказал