Мой Рагнарёк. Макс Фрай

так и не объяснили мне, что это за «великан Сурт» такой, – напомнил Дионис. – И откуда он взялся? И почему ты, Один, выглядишь так, словно твоя жизнь уже закончилась, а Паллада сияет, как новенький щит из кузницы Вулкана?

      Я не хотел говорить на эту тему. Верил, как встарь, что слова не просто предшествуют деяниям, но и являются истинной первопричиной событий. И втайне надеялся, что мое молчание станет могильным курганом тому, о ком я не стану разглагольствовать.

      Как юный, безбородый, беспутный скальд, вел я себя в те дни.

      – Потому что… А Хель его знает почему!

      Я сидел на камне и размышлял о предстоящей встрече со Сфинксом.

      Аллах говорил, что эта тварь стережет некое таинственное оружие, которое якобы является моей частной собственностью. Оставалось надеяться, что легендарная кошка не согревает своим волшебным задом вход на какую-нибудь секретную военную базу. Только бегать по пустыне с атомной бомбой под мышкой мне не хватало.

      Я лениво улыбался своим дурацким мыслям и силился понять: а как, собственно, я буду ее разыскивать?

      Но она пришла сама. Бесшумно подкралась сзади и положила мне на плечо мягкую, тяжелую кошачью лапу.

      Я обернулся и изумленно покачал головой: фантастический облик этого существа вполне мог бы оказаться последней каплей, способной подточить бастион моего здравого смысла, если бы этот самый бастион не сдался без боя еще до нашей встречи.

      Она была далеко не такая огромная, как мне почему-то казалось в те благословенные времена, когда я не назначал свидания сфинксам и вообще считал их персонажами древних мифов. Раза в полтора крупнее африканского льва. Лицо у нее было вполне человеческое – заурядное, некрасивое лицо немолодой женщины. Грузное, мускулистое кошачье тело самым нелепым образом дополнялось обыкновенным дамским бюстом, изрядно обвисшим, – честно говоря, на ее месте я бы непременно постарался прикрыть эту несказанную красоту какой-нибудь тряпочкой. Сфинкс в бюстгальтере, надо думать, дикое зрелище, но хуже, чем есть, трудно представить.

      Впрочем, она не была лишена своеобразного шарма. Обаянием такого рода обладают некоторые школьные учительницы с неустроенной личной жизнью. Вроде бы совершеннейшие стервы, но что-то неописуемое прячется на дне их шальных глаз. Обменяешься с такой взглядом и вдруг с изумлением понимаешь, что дорого дал бы за одну-единственную улыбку этой издерганной тетки. Почему – неведомо.

      Голос у нее тоже был вполне учительский. Хорошо поставленный голос человека, привыкшего выступать перед большой аудиторией. Интересно, откуда у Сфинкса могла взяться аудитория? Неужто ящерицам да тарантулам проповедовала?

      – Ну вот ты и пришел ко мне, Владыка, – объявила она, с интересом оглядывая меня с ног до головы. – Откровенно говоря, я предполагала, что это случится гораздо раньше.

      – Извините, я был занят! – фыркнул я.

      Странное существо совершенно не оценило мою иронию. Оно равнодушно