Черный Котел. Ллойд Александер

голода и жажды для них не существует.

      – Дети Котла бессмертны, – возразил Тарен. – Если же Охотники – обычные смертные люди, их просто-напросто можно убить.

      – Они смертные, ты прав, – сказал Гвидион, – хотя не стал бы я называть их людьми. Это самые подлые из воинов, предавшие своих товарищей. Убийцы, получающие удовольствие от убийства. В царство Арауна привела их жестокость и страсть к насилию. Они присягнули ему на верность кровавой клятвой, которую не в силах теперь нарушить.

      Гвидион вздохнул, потер ладонью лоб и помолчал, словно размышляя о чем-то.

      – Да, – снова заговорил он, – их можно убить. Но Араун выковал из них кровавое братство убийц и наделил их страшной силой. Они держатся небольшими отрядами, и убитый отдает силу оставшимся в живых, удваивая ее. Остерегайтесь их, – предупредил Гвидион. – Не вступайте с ними в открытый бой, если это возможно. Чем больше вы уложите воинов, тем большую силу получат оставшиеся. Даже когда их число уменьшится, сила их возрастет непомерно. А теперь нам всем надо отдохнуть. Укройтесь хорошенько от посторонних глаз и поспите. Сегодня вечером мы атакуем.

      Волнение, как всегда, гнало сон от Тарена. Он заставил себя закрыть глаза и через некоторое время погрузился в тягостную, беспокойную дремоту. Пробудился он, когда начались сборы в дорогу. Первым делом Тарен нащупал свой меч. Адаон уже давно встал и знаком велел Тарену молчать и не шуметь. Холодная и блестящая луна взирала на них. В сгущающейся тени бесшумно двигались воины короля Морганта. Чуть слышался слабый звон доспехов и звяканье клинков, вытаскиваемых из ножен.

      Доли, снова превратившись в невидимку, отправился к Вратам Ночи. Тарен заметил, что бард пристегивает широким ремнем к плечу свою арфу.

      – Не уверен, что она мне потребуется, – признался Ффлеуддур, – но никогда нельзя быть уверенным и в обратном. Ффлам всегда готов к любым неожиданностям!

      Рядом с ним Колл прилаживал на своей голой голове высокий конический шлем. Глядя на старого воина, на шлем, который едва прикрывал лысину, Тарен вдруг почувствовал необыкновенную грусть. Он обвил руками шею Колла и тихо пожелал ему доброй удачи.

      – Все хорошо, мой мальчик, – подмигнул ему Колл. – Не бойся. Мы вернемся раньше, чем ты успеешь об этом подумать. А потом назад, в Каер Даллбен. И дело сделано!

      Король Моргант, закутанный в тяжелый черный плащ, остановился около Тарена.

      – Я почитал бы за честь взять тебя в свой отряд, – сказал он. – Гвидион немного рассказал мне о тебе, да и сам я внимательно наблюдал за тобой. Я воин и сразу узнаю настоящих храбрецов.

      Впервые Моргант обращался прямо к нему, и Тарен был так ошеломлен, удивлен и обрадован, что даже не смог ничего произнести в ответ. Он лишь, моргая, смотрел вслед удаляющемуся королю. Тот подошел к своему коню и вспрыгнул в седло.

      Тарен увидел, что и Гвидион уже сидит в седле Мелингар, и подбежал к нему.

      – Позволь мне идти с вами, – торопливо заговорил он. – Если я считался настолько мужчиной,