За грибами в Лондон (сборник). Валерий Попов

пришлось пойти в ванную – и когда вышел, увидел с ужасом, что стрелка подвинулась на четыре деления! Не надо было, видимо, воду спускать! Я застыл в кресле, боясь глянуть на стрелки… Еще добавилось два деления. Выскочил в коридор, пытаясь взять себя в руки, походил. И когда возвратился – еще пять! Разорен! Нам всего-то выдали по двадцать фунтов! «Все! Влип! Долговая яма! – обливаясь потом, подумал я. – Единственная достопримечательность, которую я здесь увижу – это Тауэр, тюрьма. Но зато – надолго!»

      Зазвонил телефон. Может быть, хоть это у них бесплатно?

      – Але, – осторожно произнес я.

      – И у тебя циферблат? – голос Маркелова.

      – …Да! – выкрикнул я.

      – Это часы.

      Гоcподи! Радость-то какая!

      Сейчас бы ту остроту восприятия…

      Я выглянул в окно: на площадке перед отелем, хохоча, бурно жестикулируя, стояли наши. Я сбежал вниз. Оказалось неожиданно тепло, все в пиджаках, в рубашках. И еще – ощущение не улицы, а квартиры: чисто, сухо, красивая посуда, книги, журналы вынесены из лавочек прямо на тротуар.

      Мы свернули в уютную улочку, потом в другую. И так, гуляя, неожиданно пришли в Сохо – и там стали как-то разбредаться. Дальше – поняли все, глядя на вывески – советским людям лучше действовать поодиночке.

      С колотящимся сердцем (прямо все время тут колотится!) я спустился в манящий подвал. Интеллигентная старушка в кассе взяла десять фунтов… В полутемном зале, похожем на сельский кинотеатр, хлопали откидывающиеся деревянные сиденья, люди входили и, как это ни странно, выходили, хотя сидеть здесь можно было до бесконечности… Стриптиз «нонстоп»! Обстановка была самая непринужденная. На освещенной сцене в конце зала маячила девица. Она переговаривалась с сидящими в зале, те что-то ей отвечали, вспыхивал хохот. Иногда, разговорившись, она прекращала раздеваться, смеялась… Потом сняла все! И тут же, брякая кольцами, занавес закрылся. Мимо кресел простучала каблуками следующая… И опять – шуточки, разговорчики, долгие перерывы. Никак это не напоминало обитель порока! Какая-то говорильня одна! За этим ли ехали? Я встал, хлопнув сиденьем, и вышел на улицу… Ну что за народ? Все у них можно!.. И не вызывает уже эмоций. Толпа по улочкам шла трезвая, насмешливая, спокойная… Вот она какая, Европа, в которую мы все так стремились. В эротическом кино – еще пять фунтов! – страсти тоже отнюдь не бурлили – в зале, во всяком случае, точно. Большинство зрителей спали! Нашли место! «Оскорбленный в худших своих чувствах», я вышел. Улица была пустынной, холодный ветер нес обрывки бумаги. Мне стало вдруг неуютно и слегка страшно. На тротуаре время от времени попадались какие-то люди, неподвижно сидящие на черных высоких мешках с мусором. На меня они абсолютно не реагировали. Увидев на повороте такси, я бросился к нему (лондонские такси – черные, старомодные – узнаешь сразу!).

      Приехав к отелю, я долго смотрел на счетчик. Нет, к сожалению, это счетчик, а не часы – надо платить! Еще три фунта. Я вошел в отель и, почему-то