Люди в погонах. Анатолий Рыбин

Степшин знает о телеграмме?

      – Видимо, нет. Я не сообщал ему.

      – И не сообщайте пока. Сначала выясним… Н-да, история. – Жогин стукнул трижды по сапогу хлыстиком, вернул Шатрову телеграмму и, не ожидая жены, пешком отправился домой.

3

      На следующее утро Жогин решил побывать у командира дивизии, поговорить с ним по поводу полученной телеграммы. Пока ожидал машину, прохаживаясь от крыльца до заборчика и обратно, все время размышлял: «И как это вверху делают, не учитывая наших мнений? А еще говорят, что молодые кадры выдвигать надо. Слова одни. Назначили какого-то Мельникова, и все. Кто он? Откуда? Конечно, приехать и сразу же вступить в командование передовым батальоном – дело завидное».

      В приоткрытую дверь послышался голос жены:

      – Павлуша, захвати плащ, сегодня прохладно.

      Погода действительно была не такая теплая, как вчера.

      И хотя солнце играло на багряных деревьях по-прежнему живо и ласково, в воздухе чувствовалась свежесть, какая бывает вблизи гор, покрытых шапками снега. Вязы и клены тоже заметно изменились за ночь. Листвы на них стало меньше. Всюду проступили серые прожилки оголенных ветвей.

      – Принести плащ-то? Чего молчишь? – повторила Мария Семеновна.

      Полковник бодро отмахнулся:

      – Не надо, поживем еще без плаща.

      – Ну живи, живи, – пропела Мария Семеновна. – Простудишься, тогда по-иному заговоришь.

      «А все-таки она отходчивая, – подумал Жогин. – Вечером злилась из-за частушек, а сейчас уже беспокоится, жалеет».

      Подошла машина. Полковник сел рядом с шофером, сказал коротко:

      – К хозяину.

      Газик быстро набрал скорость, проскочил тенистый лесной участок, прошуршал ребристыми колесами по деревянному настилу моста и выкатил в степь. Сразу изменился гул мотора. Навстречу потекли упругие струи воздуха, напоенного резкими запахами сухих трав. Мимо побежали холмы с желтыми песчаными лысинами, постаревшие кустики татарника и широкие массивы жухлого ковыля.

      Посматривая по сторонам, Жогин продолжал думать о предстоящем разговоре с генералом. Его тревожила какая-то неясность в отношениях с этим недавно приехавшим в дивизию человеком. Как просто было с прежним комдивом – генерал-майором Ликовым! Тот умел ценить кадры, уважал прежние заслуги, не стеснялся теплое слово сказать. Начнет где-нибудь на собрании о боевой учебе говорить, непременно кивнет в сторону его, Жогина: «Вон полковник знает, как в кавалерии обучали препятствия брать».

      А как ценил Ликов дисциплину и порядок! Походит, бывало, по городку, посмотрит плацы, технические парки, казармы и обязательно отметит: «Хорошо поставлено дело, чувствуется жогинская рука». Чудесный был человек. Недаром вышел в заместители командующего округом. На такую должность кого-нибудь не поставят. «А новый командир совсем не такой, – решил полковник, равнодушно посматривая на дорогу. – Этот походит по городку, посмотрит, замечаний сделает много, а чтобы отметить хорошее – не жди. Может, сдержанный, не торопится с оценкой, присмотреться хочет получше. Оно ведь