Выбор чести. Даниил Сергеевич Калинин

и моими клятвенными заверениями) пошел навстречу, допустив меня до дальнейших сдач.

      А вообще, без рекомендательного письма у меня не было никаких шансов. Дело в том, что в артиллерийскую школу в Пуатье направляли наиболее подготовленных унтер-офицеров из действующей армии и младших лейтенантов, окончивших Сен-Сир или политехническую школу. Последние, как правило, были представителями дворянских фамилий и держались особняком. Я не принадлежал ни к одной из групп, более того, мое гражданство само по себе находилось под сомнением.

      Все решила личная встреча с начальником курса, которому были адресованы рекомендации.

      …Невысокий, крепко сбитый вояка, с щеточкой усов, до синевы выбритым подбородком, с холодным и цепким взглядом, оценивающе глядел на меня поверх листка бумаги. Он прочитал письмо, но продолжал держать его в руках, видимо, проверяя мою выдержку. С выдержкой в последнее время были проблемы, но я выстоял.

      Затем состоялся долгий и вдумчивый разговор, в ходе которого капитан Шемаль последовательно расспросил меня про семью (особенно про отца), про мою мотивацию при отправлении в Испанию, очень долго расспрашивал меня об участии в гражданской войне. Его интересовало буквально все, а наибольший профессиональный интерес вызвало, естественно, действие артиллерии.

      Я также последовательно ответил на все его вопросы, после которых капитан уточнил непосредственно о моем желании стать французским офицером. Я ответил именно то, что думал о будущей войне.

      Подытожил капитан словами: «Будешь служить. Нам нужны обстрелянные офицеры».

      …Так началась моя учеба и официальная служба. Что больше всего мне запомнилось за эти два года?

      Унтера, к которым меня определили, по первости крепко невзлюбили «русского выскочку», «цивила». Командиром отделения я, естественно, не стал, а потому все «лучшие» наряды доставались мне, и заступал я в них через сутки. В увольнения я не ходил (командир отделения ни за что не соглашался подписать листок, откровенно смеясь в лицо), учеба также не могла выпрямиться из-за пропусков занятий (через сутки наряд!). Офицеры не лезли во внутреннюю жизнь курсантов, считая, что «молодой» или «заслужил» наряды провинностями, или вместе с другими не признавали гражданского в артиллерийской школе.

      Однако все изменилось, когда к нам приехала группа английских военных, предложивших, между прочим, товарищеский спортивный матч. Состязались по нескольким дисциплинам, в том числе и по боксу. Тут-то про меня и вспомнили.

      Французы откровенно плохо владели искусством английского мордобоя, но также не изучали и отечественный сават. В итоге англичане вдребезги разбили сборную школы, выиграв практически все поединки. Практически все и практически у всех. Кроме одного исключения.

      Британцы дрались классически, их прямые удары были молниеносны и точны, но побеждали они в основном без нокаутов, просто перебивая соперников. Меня перебить не