Институт моих кошмаров. Никаких демонов. Алиса Дорн

чем убедишься, что у меня нет скрытых мотивов, – без слов понял Диз. – На нем ничего нет. Ни единой крупицы магии, все безопасно. Открой.

      – Ни за что!

      Поняв, что меня не переубедить, Диз сам откинул крышку. На выцветшем от времени бархате лежал кулон. Ласточка. Золотая. Старая. С тельцем из переливающегося радугой в свете настольной лампы огненного опала и крыльями, распростертыми над витражно-прозрачным эмалевым небом. Почти живая. Несмотря на возраст и тяжесть, она словно дышала, будто билось под странным полированным камнем маленькое сердце. Я машинально протянула руку и, опомнившись, отдернула.

      – И почему твой отец считает приличным дарить мне украшения?

      – Почему это должно быть неприлично? Брось, Нат, только не делай вид, что ты удивлена. Что ты ожидала увидеть внутри?

      Учитывая наклонности его другого сыночка – как минимум отрезанную часть тела. Ухо, к примеру. Или палец. Диз фыркнул в ответ на мое выражение лица.

      – Я это не приму.

      – Ты опять это делаешь, – закатил он глаза.

      Пытаюсь переспорить герцога? Да сколько угодно! Но даже в руки не возьму.

      – Не знаю, как в твоем мире, но в моем украшения покупают супругам, любовницам или дочерям. Я Абигору не жена и уж точно не…

      – Возможно, он относится к тебе как к дочери? – немного неуверенно предположил Диз.

      И отчего я сомневалась?

      – С чего бы? К тому же с вашими милыми привычками лучше от этого не становится. Как поживает твой братоплемянник?

      – Зейн? Что с ним будет? – свободной рукой Диз подцепил цепочку и посмотрел кулон на свет. – Если тебя именно это смущает, то тебе он его не покупал.

      – А кому? – вырвалось у меня.

      Из любопытства, честное слово. Только по этой причине.

      – Флоренс.

      – Твоей няне? – покопавшись в памяти, вспомнила я. – Они с Абигором…

      – У них были сложные отношения.

      – Будто с вами бывают другие, – буркнула я.

      Золотистые блики и голубизна неба, проглядывающего сквозь тучи…

      – Она забавляла его. Была одной из немногих, кто не боялся дать ему отпор. Я помню, что он по-своему о ней заботился…

      Дарил книжные новинки и баснословно дорогие подвески. А потом избавился от нее, когда потребность в гувернантке для сына отпала. Потрясающая забота.

      – И тебе до сих пор не кажется странным, что Абигор решил подарить мне украшение, оставшееся от его бывшей любовницы?! Я даже боюсь представить, на что он может намекать.

      – Ты плохо знаешь отца, если так считаешь. – В его глазах появились смешинки. Или отблески камня так попали, растворившись в зелени. – Абигор не намекает. Он говорит открытым текстом. Или отрывает конечности.

      Одна фраза, и весь мой запал как ветром сдуло. Холодным, жестким, отсутствовавшим на том балконе посреди темных очертаний башен и пепельно-серого неба.

      – Не шути так, – попросила я. – Пожалуйста.

      Потому что невозможно было не вспомнить скованные движения и искореженную руку.

      – Ты ведь осознаешь, что мне не больно?

      Все