Опыт борьбы с удушьем. Алиса Бяльская

люстры, и люди как по команде поворачивали головы в его сторону. Слон без умолку сыпал прибаутками и матерными словечками, не приглушая ни на йоту своего голоса, рассказывал истории, все изображая в лицах, и жег сигарету за сигаретой, так что искры летели во все стороны. От него исходило ощущение огромной физической силы, полноты жизни и довольства собой. Сева невольно им любовался.

      – Этот твой парень – идиот, – сказал Слон, выслушав рассказ Савелия о встрече с мужем лаборантки.

      – Почему?

      – Потому что он все сдает государству, а сам получает копейки. Умные люди все делают иначе. Они вначале находят предприятия, готовые купить художественную продукцию, оформляют с ними заказы, подписывают договор, а потом уже привозят эти договоры художникам. Лучше всего в Грузию или Армению, где люди больше готовы платить. Ты им бумажку, а они тебе петьку наличман.

      – Все это криминально, конечно?

      – В этой стране все криминально, – вздохнул Слон. – Но здесь риск сведен к минимуму. Единственная разница с легальной процедурой в том, что ты отдаешь договоры сразу художникам в руки, а они уже все это оформляют сами. Не нарушаются никакие законы – договоры официальные, проводятся через кассу Худфонда, налоги отчисляются. Твой основной заработок – это процент от договора, который тебе платят художники. То есть если ты привозишь им заказов на, скажем, сто тысяч рублей, то твой заработок – десять тысяч. В кассе официально ты таких денег никогда не получишь. Но все равно тебе туда надо сдавать минимальное количество договоров, просто для того, чтобы получать зарплату и числиться где-то в штате, как положено всем советским гражданам. Понятно теперь?

      На следующий день Сева поехал в Подольск. Руководителю местного отделения Худфонда, Герою Советского Союза, бывшему военному летчику Приходько он сразу понравился. Главным для этой работы было умение хорошо говорить, располагать к себе и продавать. Художественного образования для этого не требовалось, Севиного диплома биофака МГУ Приходько оказалось достаточно, и он тут же оформил Севу на должность эксперта-искусствоведа. Съездив пару раз в командировки в далекие российские города, Сева понял, что Слон был прав и официальным образом много не заработать. Все договоры, привезенные им из командировок, он сдал в свое отделение – инспектора Худфонда тоже имели план, который им надо было выполнять, – и получил зарплату в окошке кассы. Значительно больше, чем его оклад в НИИ, но этого все равно было мало. Да и условия жизни в этих поездках Севу никак не удовлетворяли – гостиница дешевая, сосед в номере, никакого удовольствия, сплошное убожество. Сева понял, что золотое дно надо искать самостоятельно. Там, где тепло, и там, где есть деньги.

      Добираться до отделения в Подольске надо было вначале на электричке, потом от станции на автобусе. Скрипя зубами, Сева в очередной раз проделал этот путь – но сегодня у него была важная цель.

      Приходько какое-то время слушал Севу, который делился мыслями о том, как улучшить работу с художниками, чтобы они, заключив договор,