Архив. Виктория Шваб

оно нужно мне, как никогда. Осколки воспоминаний и чужие эмоции начинают проникать в мое сознание, стоит кому-либо прикоснуться ко мне. Они не страшны и не противны, но оставляют неприятный осадок. Я пожаловалась тебе, а ты сказал, что станет еще хуже, и выглядел искренне расстроенным за меня. Ты добавил, что эта способность передается генетически, но не проявляет себя до тех пор, пока твой предшественник не сделал свой окончательный выбор. И ты выбрал меня. Надеюсь, ты не пожалел об этом. Я же жалею только об одном: в то время как я становилась сильнее, ты будто слабел с каждым днем.

      – Ты меня вообще слушаешь? – не выдерживаешь ты: слишком очевидно, что я где-то в собственных мыслях.

      – Я не хочу, чтобы ты умирал, – говорю я неожиданно для нас обоих. Мгновение будто замирает, и ты смотришь мне в глаза. Затем смягчаешься, устраиваешься поудобнее на стуле, а я будто слышу, как движутся твои кости.

      – Кензи, чего ты боишься? – спрашиваешь ты.

      После того как ты сообщил, что передал мне все свои полномочия, я не могу выкинуть из головы мысль, что именно по этой причине ты стал так быстро стареть. Угасать прямо на глазах.

      – Потерять тебя.

      – Невозможно что-либо потерять. Никогда.

      На мгновение мне кажется, что ты просто пытаешься меня успокоить, и скажешь какую-нибудь чушь вроде «я буду жить в твоем сердце». Но ты никогда не сделаешь подобного.

      – Ты думаешь, я рассказываю тебе все это, чтобы послушать собственный голос? Я действительно имею в виду то, что говорю. Ничто и никогда не будет забыто или утеряно. Именно для этого и существует Архив.

      Дерево, камень и витражи, и всепроникающее чувство покоя…

      – Так вот куда мы уходим после смерти? В Архив?

      – Это не совсем точно. Ты – нет, а вот твоя История – да.

      И тут ты заговариваешь тем самым голосом, призванным навечно оседать в моей памяти, будто вырубая слова в граните.

      – Ты знаешь, что такое История?

      – Это прошлое.

      – Нет, Кензи. Ты говоришь об истории с маленькой буквы «и». А я говорю об Истории с заглавной буквы. История – это… – Ты достаешь сигарету и задумчиво покручиваешь ее между пальцами. – Ты можешь считать ее привидением, но это неверно. Истории – это свидетельства.

      – Свидетельства чего?

      – Нас самих. Каждого из нас. Представь файл, содержащий всю твою жизнь, каждый момент, каждый случай. Все без исключения. Только вместо папки или книги вся информация заключена в теле.

      – И как это выглядит?

      – Так же, как люди выглядели на момент смерти. Точнее, до нее. Никаких ран и разбухших трупов. В Архиве бы эта идея не понравилась. Тело выступает как оболочка заключенной внутри жизни.

      – Как обложка у книги?

      – Да. – Ты вкладываешь сигарету в рот, но вспоминаешь, что в доме ее зажечь нельзя. – Обложка может поведать тебе о книге. А тело – об Истории.

      Я закусываю губу.

      – Получается, когда ты умрешь, копию твоей жизни поместят в Архиве?

      – Именно.

      Я