Необитаемые сны. Книга стихов. Олег Паршев

издательской системе Ridero

      Я рисую наши декабри

      (2011—2013)

      Колокольчики ветра

      Мы выключаем свет,

      Хотя дни коротки.

      Я надеваю с пером берет,

      И мы идём на берег реки.

      Река уже скована льдом,

      Горы таятся в тени.

      На берете с пером

      Расцветают Эльма огни.

      Я соберу иней заката

      С негатива берёз.

      Вечер добавит вздох пиццикато —

      Будет наряд для твоих кос.

      Наш путь домой тонет в мареве —

      В чёрно-белом хрустящем ретро.

      И вокруг нас тихонько – в кружеве, зареве —

      Колокольчики ветра.

      По осколку

      Видимо, было б нелепо,

      Коль не было б в мире вражды.

      Но солнце вчера шло по рыжему небу,

      А нынче вмерзает во льды.

      Тропа вьётся по-над скалою,

      Гудят шмели над травой.

      Не знаю, сколько мы будем с тобою,

      Но покуда ты здесь и со мной.

      Не может быть так, чтобы долго

      Господь утруждал нас бедой.

      Соберём наш мир по осколку

      И склеим святою водой.

      Выкинем в окна разлуку —

      Пусть бьётся на сотню частей!..

      Пригубим вина, улыбнёмся друг другу

      И позовём гостей.

      У самого синего неба

      Жили старик со старухой

      У самого синего неба.

      В высокой кирпичной избушке.

      На тридцать и три этаже.

      К ним слетались лунные духи,

      Чтоб попробовать пареной репы

      И выпить по чарке-по кружке,

      И повальсировать с феей Драже.

      Старуха изящно носила

      Сырое и бледное имя.

      Её звали неброско —

      Колдунья Галадриэль.

      Она так светла и красива!

      И леший – из леса, вестимо —

      Лепил ей фигурки из воска,

      И туман заменял ей кудель.

      А старик был отважным

      Голубоглазым гусаром.

      Он был – донжуан и рубака,

      Выпивоха, картёжник, бретёр.

      Он был сибаритом вальяжным,

      Но каждую третью сансару

      Заканчивал пьяною дракой

      Нирване наперекор.

      Он был словно солнце восхода,

      Она – поляною снежной.

      Они были несовместимы

      Не в разуме и не в душе.

      Но триста лет и три года

      Прожили они безмятежно.

      И к ним слетались в окно серафимы

      Любоваться на рай в шалаше.

      Свет струится над домами

      Свет струится над домами,

      Пробираясь в темноте.

      Он устал бродить меж нами.

      Да и мы уже не те.

      Воду пьют из тучек птицы,

      Плачут ходики: тик-так.

      Уж пора остепениться.

      Да никак, никак, никак.

      А сомненья былые

      Хоронятся по углам.

      Мчатся кони удалые,

      Не под нами, да не к нам.

      Скоро наша колесница

      С неба съедет насовсем.

      Уж пора угомониться,

      Но зачем, зачем, зачем?

      Все невзгоды и печали

      Перемолоты давно.

      Черти беды нам качали,

      Счастье тоже было, но…

      Дней стекает вереница.

      Скоро снова новый год.

      Может, нам остановится?..

      Ну уж, нет!.. Вперёд! Вперёд!

      Крылатые львы декабря

      Небо пуржит,

      погода вьюжит.

      Кто-то из ангелов пальцем ведёт по окну-по стеклу.

      Он пишет: Простите,

      сайт неба закрыт.

      Нам нужно на пару недель улететь по делам в Шамбалу.

      Но если припомнить

      запах весны,

      То прянет испуганно прочь всё, что нас напрягало зазря.

      И мы разглядим

      сквозь полусны,

      Как гуляют по небу крылатые львы декабря.

      Они охраняют

      порядок вещей,

      Не пропуская